в блокноте сейчас постебался

"ё" -> "йо", "я" -> "йа", "ю"-> "йу", "тс" и "тьс" -> "ц", "ф" -> "пх", "нн" -> "н", негласное "о" - "а".

Упрощение языка. Выглядит просто удручающе :((

Ещо в йанваре ульйанавский губернатар Сергей Марозав распарйадилсйа вернуть на страницы апхициальных дакументав букву «йо». Эта была сделана в памйать а знаменитам землйаке Никалае Карамзине. Имена он ввел «йа» в русский алпхавит. аднака в савецкае времйа седьмайа буква стала пастепена вытеснйацйа внешне пахажей «е». Тагда эта йавление имело эканамическае абаснавание. «йа» вызывала при типаграпхскам наборе дапалнительные материальные затраты. аднака са временем эта праблема исчезла. При кампьйутернам наборе и верстке написание буквы к ударажанийу печати не ведет. На на практике в печатных текстах о «йо» забыли. При этам буква «йо» па-прежнему садержицйа в более чем 12 тыс. славах, в не менее чем 2, 5 тыс. пхамилийах рассийан и бывшега СССР, в тысйачах геаграпхических названий Рассии и мира и в тысйачах имен и пхамилий граждан зарубежных гасударств.
ацуцтвие «йо» в письменай речи уже давна вносит в русский йазык серьезнуйу путаницу. Из-за этага часта неправильна праизносйоцйа пхамилии, а инастранцы сталкивайуцйа с пастайаными труднастйами при чтении русских книг. Так, нескалька лет назад масквич Валерий Шлйонцев решил дабицйа, чтабы в паспарте ега пхамилийу написали через «йа». Из-за ацуцтвийа этай буквы в апхициальных дакументах ега пастайана звали неправильна. Валерий ацтайал немала часав в ачередйах, чтабы даказать сатрудникам паспартнага стала неабхадимасть изменений в паспарте. В результате все-таки далгажданае «йа» пайавилась на заветнай страничке. На через палгада Валерийу снава пришлась паменйать паспарт. Дакумент был признан недействительным, и чтабы вступить в права наследства, маладому челавеку пришлась снова стать Шленцевым.
Вслед за Сергеем Марозавым на праблемы буквы «йа» абратил внимание министр абразаванийа и науки, вазглавлйайущий также Межведамственуйу камиссийу па русскаму йазыку, Андрей пхурсенка. В канце прошлай недели он саабщил, чта намерен паставить вапрос а прававом закреплении абйазательнага упатребленийа буквы «йа» при написании имен, пхамилий и геаграпхических названий. Таким абразам, министр сабираецйа начать барьбу за чистату русскага йазыка.
пхилалаги убеждены, чта «йа» далжна писацйа ва всех славах, где ана праизнасицйа. «Значение этай буквы длйа русскага йазыка очень велика, – рассказал «НИ» дацент капхедры русскай литературы XX века Маскавскага педагагическага гасударственага университета Леанид Каласс. – Прежде всега, «йа» всегда ударнайа. ана пазвалйает сразу правильна и быстра прачитать слава. Эта асабена важна длйа инастранцев. Канечна, ее всегда неабхадима писать, а не толька в геаграпхических названийах, именах и пхамилийах».
Эксперты атмечайут, чта если сейчас не вернуцйа к букве «йа», та уже савсем скора ана может стать мертвай буквай русскага алпхавита. «йа считайу, чта если уж гаварить а смыславай нагрузке буквы, та неабхадима вернуцйа к даревалйуционаму алпхавиту, – рассказал «НИ» кандидат пхилалагических наук Сергей Шаулав. – Там не была бессмысленых букв. Взйать, к примеру, слава «мир» и «мiр». Теперь нам трудна панйать, чта Лев Талстой писал не а вайне и мирнам времени, а а вайне и абществе. Та же самае праисхадит и с буквай «йа». Тут следует иметь в виду, чта патерйа каждай навай буквы идет к таму, чта йазык станавицйа балее примитивным».
аднака при этам все эксперты схадйацйа ва мнении, чта адним пастанавлением правительства вазрадить забытуйу букву удасцйа врйад ли. Здесь неабхадим целый камплекс мер. Причем начинать нужна са шкалы. Уже сейчас дети далжны васпринимать эту букву наравне с астальными и всегда писать ее как ат руки, так и в кампьйутере

Ёптваю, так у нас в алфавите 32 буквы было?

Matrim, Очень часто сами журналисты переиначивают слова, а также додумывают версии. Действительно сейчас не совсем ясно в "войне и мире" о мире в каком значении идет речь. Возможно это и пытались объяснить "эксперты" журналистам. А вот каким местом они слушали...

Исправлено rzk (13.05.07 15:58)

у меня в телефоне ё нет, напрягает сильно. Давно пора её на место вернуть =)

Bream написал(а):

необходимо вернуться к дореволюционному алфавиту, – рассказал «НИ» кандидат филологических наук Сергей Шаулов. – Там не было бессмысленных букв.

о     твердом     знаке с гневом и негодованием писали лучшие
ученые-языковеды.* Тогда ему посвящали страстные защитительные речи все, кто
желал    народу темноты, невежества и угнетения. Может быть я преувеличиваю?
Судите сами.
-----
*  "Немой  место  занял,  подобно,  как  пятое  колесо!" -- сердито говорил о
твердом знаке М. В. Ломоносов еще в XVIII веке.
-----
Возьмите первую фразу предыдущего абзаца:

Тогда о твердомъ знаке
съ гневомъ и негодованiемъ ...

     Еще  не так давно, в 1917 году, напиши я ее, мне при шлось бы поставить
в    ней   четыре   твердых   знака: на конце слов "твердом", "с", "гневом",
"негодованием". И во всех этих случаях он стоял бы там совершенно зря. С ним
или   без него каждый прочел бы эту фразу совершенно одинаково. Он ничему не
помогал, ничего не выражал, решительно ничего "не делал".
     Так  вот теперь и прикинем: дешево ли обходилась нашему народу в те дни
эта буква-лодырь?
     Я     читаю знаменитый роман Льва Толстого "Война и мир". Это старинное
издание:   оно  вышло  в  свет  в  1897 году и состоит из четырех одинаковых
томиков, по 520 страниц в каждом. Всего в нем 2080 страниц.
     Интересно,   нельзя  ли  подсчитать:  сколько  на  таких 2080 страницах
уместилось  букв  вообще  и  какую долю этого числа составляли тогда твердые
знаки?
     Это      легко. На каждой странице в среднем 1620 букв. Из них -- тоже в
среднем    на страничку приходится 54--55 твердых знаков. Здесь побольше, там
поменьше,  но  в  среднем  так.  Кто знает арифметику, подсчитает: это три с
небольшим сотых общего числа -- 3,4 процента.
     Теперь  ясно:  на  2080  страниц  романа  высыпала армия в три миллиона
триста  семьдесят  тысяч  букв.  Каждая из них выполняет свою боевую задачу:
каждая   помогает вам усвоить мысль гениального писателя. И вдруг среди этих
черных  солдат  замешалось  115  тысяч  безоружных и никчемных бездельников,
которые ровно ничему не помогают. И даже мешают. Можно ли это терпеть?
     Если   бы все твердые знаки, бессмысленно рассыпанные по томам "Войны и
мира",  собрать в одно место и напечатать подряд в конце последнего тома, их
скопище заняло бы 70 с лишком страничек.
     Это  не так уж страшно. Но ведь книги не выпускаются в свет поодиночке,
как  рукописи. То издание, которое я читаю, вышло из типографии в количестве
трех тысяч штук. И в каждом его экземпляре имелось -- хочешь или не хочешь! --
по    70   страниц,   занятых   одними,   никому не нужными, ровно ничего не
означающими,  "твердыми  знаками".  Двести  десять тысяч драгоценных книжных
страниц, занятых бессмысленной чепухой! Это ли не ужас?
     Конечно,     ужас! Из 210 тысяч страниц можно было бы сделать 210 книг,
таких,  как  многие  любимые  вами, -- по тысяче страниц каждая. "Малахитовая
шкатулка"      напечатана    на меньшем числе страниц. "Таинственный остров"
занимает   780 таких страничек. Значит, 270 "Таинственных островов" погубил,
съел, пожрал одним глотком твердый знак!
     Не смотрите как на пустяк на то, что я рассказал вам сейчас.
     Постарайтесь представить себе ясно всю картину, и вы увидите, как буква
может буквально стать народным бедствием.
     Если   на набор "Войны и мира" требовалось тогда, допустим, 100 рабочих
дней,   то три с половиной дня из них наборщики неведомо зачем набирали одни
твердые знаки.
     Если на бумагу, на которой напечатан этот роман, понадобилось вырубить,
скажем,  гектар хорошего леса, то целая роща в 20 метров длиной и 13 шириной
пошла на те 210 томиков, в которых нельзя прочитать ровно ничего. Ни единого
звука!
     Становится    прямо страшно. Но все это еще сущие пустяки. Разве в 1894
году была издана одна только "Война и мир"?
     Нет,   мы  знаем:  одновременно  с  ней  вышло  в свет еще около тысячи
различных книг, толстых, тоненьких, разных. Будем считать, что каждая из них
в   среднем имела только 250 страничек и печатались они в те времена в очень
небольшом количестве -- по тысяче штук.
     И    тогда выйдет (а все это очень преуменьшенные цифры), что в старой,
царской    России  в  те  дни  ежегодно  печаталось около восьми с половиной
миллионов страниц, сверху донизу покрытых нелепым узором из сплошных твердых
знаков.  Целая  библиотека  --  из  многих  тысяч  томов, по тысяче страниц в
каждом.
Царские  правители отлично видели все, что "творил" твердый знак. И тем
не  менее  они  всячески  заступались  за  него. Почему? Да, пожалуй, именно
потому  отчасти,  что  он  делал  книгу  чем-то более редким, более дорогим,
отнимал     ее у народа, прочным забором вставал между ним и знанием, черным
силуэтом заслонял ясный свет науки. Им того и хотелось.
     А  советская власть не могла потерпеть этого даже в течение года. Уже в
1918  году  буква-паразит  испытала  то, что испытали и ее хозяева-паразиты,
бездельники и грабители всех мастей: ей была объявлена решительная война. Не
думайте,   что война эта была простой и легкой. Люди старого мира ухватились
за ничего не означающую закорючку "ъ" как за свое знамя.*
Пришлось   пойти  на  крайние  меры.  Против  буквы  вышли на бой люди,
действия  которых заставляли содрогаться белогвардейские сердца на фронтах,--
матросы Балтики. Матросские патрули обходили столичные петроградские печатни
и    именем  революционного  закона  очищали  их  от  "ера". В таком трудном
положении    приходилось  отбирать  уже  все  литеры  начисто; так хирург до
последней    клетки вырезает злокачественную опухоль. Стало нечем означать и
"разделительный   ер"  в  середине  слов.  Понадобилось спешно придумать ему
замену, -- вместо него стали ставить в этих местах апостроф или кавычки после
предшествующей буквы... Это помогло: теперь на всей территории, находившейся
под    властью   Советов,   царство   твердого знака окончилось. Апостроф не
напечатаешь в конце слова!
     Зато    повсюду, где еще держалась белая армия, где цеплялись за власть
генералы, фабриканты, банкиры и помещики, старый "ер" выступал как их верный
союзник.   Он наступал с Колчаком, отступал с Юденичем, бежал с Деникиным и,
наконец,   уже  вместе  с  бароном  Врангелем,  убыл навсегда в невозвратное
прошлое.     Так несколько долгих лет буква эта играла роль "разделителя" не
только  внутри  слова,  но  и  на гигантских пространствах нашей страны: она
"разделяла" жизнь и смерть, свет и тьму, прошедшее и будущее...*


Лев Успенский. Слово о словах

Исправлено O-90 (15.05.07 13:59)

Ivan42rus,  мне тоже понравилось. Книга, которую я цитирую, издана в 1962 г., не знаю, первое ли это было издание. Там вообще такой стиль.

Ну будет это Ё обязательной и что с того? Лично мне легче жить не станет...
А может даже и наоборот, т. к. на клавиатуре нажать кнопочку с буквой "е" мне гораздо проще, нежели тянуться чуть ли не до края клавиатуры.

против "ъ" никто не спорит, в русском языке он нужен. А неуместное употребление в стиля "а ля рус" - глупо