Политзэк Михаил Трепашкин, бывший офицер КГБ-ФСБ, взбунтовавшийся против собственного ведомства, расследовавший причастность спецслужб к взрывам жилых домов в 99-м году и отправленный в зону по сфабрикованному делу, вновь ощутил на себе действие современной репрессивной системы. Как известно, ему, тяжелому астматику, в зоне определена пытка запретом лечиться.
       29 и 30 мая преследования Трепашкина достигли апогея. На 29-е было назначено судебное разбирательство — в Тагилстроевском районном суде Нижнего Тагила по иску администрации колонии ИК-13, желающей «за плохое поведение» (постоянно требует врача) ужесточить ему режим. Прямо во время заседания Трепашкин, который давно лишен необходимых лекарств, стал задыхаться. Судья Дмитрий Ильютик вызвал «скорую». Врачи констатировали 4-ю степень удушья и сказали, что это требует реанимации. Судья остановил процесс и отложил дело «до выздоровления». Последнее, как выяснилось, и вызвало особый гнев тюремщиков и определило их дальнейшее поведение.
       В 15 часов Трепашкина привезли в пульмонологическое отделение горбольницы № 4 Нижнего Тагила, положили под капельницу и подключили к кислороду. Вскоре туда же прибыла команда сотрудников ИК-13, требуя прекратить реанимацию. Силой они попытались вытащить человека из-под капельницы. Говорили, что есть «указание руководства отправить его в зону» при любых вариантах.
       Появился ОМОН. Атмосфера накалялась. Начался штурм палаты. Адвокат Трепашкина Сергей Бровченко вступил в переговоры с ОМОНом, объяснил, что физического сопротивления Трепашкин оказать просто не способен. Но тюремщики настаивали. Тогда Трепашкин, дабы события, с ним связанные, не стали причиной ухудшения состояния других больных, принял решение подчиниться: потребовал отключить кислород, снять капельницу и вернуть его в колонию.
       Все было немедленно исполнено, и в 20 часов его запихнули в тюремную перевозку… 30 мая адвокаты, пришедшие в ИК-13, чтобы встретиться с Трепашкиным и понять, в каком он состоянии, получили отказ. Вход им был воспрещен. Без всякой мотивации.
       Зачем все это? Совершенно ясно, что так и не сломленного Трепашкина (постоянно пишет в Страсбург, в Генпрокуратуру, в международные правозащитные организации, обращается к журналистам, требует внимания к положению заключенных) дожимают до точки. Точка — это чтобы умер. Теперь, после штурма капельницы, это ясно, как никогда ранее.
       И никакими реанимациями их репрессивной паранойи не пронять: непреклонность, выдаваемая за принципы, вошла в нашей стране в большую моду.
http://2006.novayagazeta.ru/nomer/2006/ … -s02.shtml