#1 15.04.06 09:33
[В России] НТВ, которое было Нашим ТелеВидением
Апрель 2001-го… Еще «Дубровка» и «Беслан» для нас всего лишь географические названия. Еще дата 11 сентября ничего не значит для мира – вполне обычный календарный день… Еще Михаил Касьянов – премьер-министр России, второе лицо в государстве, Михаил Ходорковский – самый богатый и один из самых влиятельных людей страны, а Гарри Каспаров – всего лишь чемпион мира по шахматам… Еще 180 миллионов долларов – предел мечтаний для едва поднимающегося с колен после дефолта рекламного рынка телевидения (в текущем 2006-м этот рынок перемахнет планку в 2 млрд). Еще на первой кнопке царит Доренко, пространство второго канала еще не заполонило украинское «мыло» и всеобщий Петросян, а в эфире канала, носящего название НТВ, не «Чистосердечное признание», «Программа Максимум» и «Зона», а «Тушите свет», «Глас народа» и «Итоги»…
Неужели с тех пор всего пять лет прошло?!
…Вывешенный в останкинском окне флаг с зеленым шариком; кипение страстей в 11-й студии Останкинского телецентра, куда знаковые персонажи тогдашней действительности приезжают не потому, что их зовут, а потому, что не могут оставаться в стороне; митинги в Москве и в Питере; бесконечные суды, долги, акции и прочие бредни «спора хозяйствующих субъектов»; трансляция из бурлящих энтэвешных коридоров; прямой эфир «Антропологии» Диброва с картинным уходом Парфенова из кадра; открытые письма Киселева, Парфенова и Коха в Интернете; предпасхальная ночь с 12-го на 13-е апреля, поставившая точку в истории старого НТВ; появление в ту же ночь на энтэвешном этаже Олега Добродеева, призвавшего им же некогда взращенных учеников подумать о своем будущем в профессии; обращенные к Добродееву слова Алима Юсупова: «В жизни есть вещи поважнее профессии»; настроечная таблица в эфире, прервавшаяся 10-минутным включением Норкина из студии ТНТ… — жизнь, по запомнившемуся всем определению Лизы Листовой, «кишками наружу».
А после снова настроечная таблица… И начало уже совсем другого канала, существующего на той же кнопке с логотипом из тех же трех букв, но совершенно на иных принципах. Канала, который за следующие пять лет успеет поменяться как минимум три раза (по числу генеральных директоров). И прийти к тому, что мы имеем на четвертой кнопке ныне – к некоему подобию crime chanel, криминального канала, отчего-то существующего не на кабельном телевидении, а в открытом общефедеральном эфире. Когда сериал, обучающий всю страну жить по законам зоны, из вечернего прайм-тайма способно сдвинуть в ночной эфир лишь резкое недовольство президента… Ну да это уже тема для совсем другого разговора.
А что тема для разговора нынешнего?
Неужели всего лишь пятилетие закрытия канала, которому и эфирной жизни было отмерено не многим больше – восемь лет с момента первого появления «Сегодня» и «Итогов» на пятой кнопке и пять лет полного вещания на четвертом канале? Так про те события их непосредственными участниками все слова уже сказаны, газетные полосы и книги написаны, все (или почти все) тайны раскрыты. За минувшую пятилетку они, некогда сжатые в один громящий кулак, но после трижды переломанные, и множество недобрых слов в адрес друга друга наговорили и написали, и политическую составляющую в деятельности телеканала (столь тщательно отрицаемую в пору его существования) признали, и пожалеть о многом сказанном успели.
Почему же сегодня мы снова возвращаемся к этой теме?
Наверное, потому, что трагедия разлома старого НТВ, повторившаяся еще дважды – фарсом в виде ТВ-6 и непонятно чем в виде ТВС, – оказалась обществом до конца не осознанной. Мы так и не поняли, что стояло за теми тремя буквами, которые мы потеряли.
Мальчики и девочки, изучающую журналистику на нынешних журфаках, уверенно зачисляющие в разряд профессиональных кумиров заполонившего собой пространство нынешнего НТВ Владимира Соловьева, вероятно, уже и не поймут, о чем это мы. Выросшие на околополитических и прочих телешоу, подменивших собой новости и аналитику, нынешние студенты вряд ли смогут уяснить, из-за чего пять лет назад случился весь сыр-бор. Почему не один, не два и не пять,а сотня популярных, состоявшихся, хорошо оплачиваемых журналистов в один весенний пасхальный день, сняв с энтэвешных стен свои портреты, ушли с канала. Что заставило их сделать это? Смена менеджмента – подумаешь! Смена идеологии канала – а зачем она нужна, идеология?! Попытка отстоять свободу слова – а что это такое?!?
Большинство идей, значимых для всех нас всего пятилетие назад, боюсь, стали пустым звуком для тех, кто пришел в профессию за это время. Слишком много весенней и прочей воды с тех недавних пор утекло.
И все же вновь и вновь мы возвращаемся мыслями к тому разлому, за которым вся жизнь российских медиа пошла по другому. Просто потому, что в постсоветской истории нашей журналистской профессии есть два этапа – до разгона НТВ и после. Ибо после апреля 2001-го стало понятно: со средствами информации, с теми, кто работает в медиа, и с теми, кто медийную продукцию потребляет, можно сделать все, что угодно. С нами и стали это «все что угодно» делать…
Вряд ли у кого-то из участников или свидетелей тех событий сегодня, в апреле 2006-го, остались те же иллюзии, что были пять лет назад. И наше отношение к случившемуся менялось в зависимости от того, как менялось все вокруг нас.
Вспомните, как все ненавидели Бориса Йордана, пришедшего строить новые телевизионные бизнес-подходы на костях старого НТВ в 2001-м. И как удивлялись неожиданной твердости этого попавшего в водоворот российских событий американца в 2003-м, когда его самого под зад коленкой гнали с канала. Гнали якобы за то, чему было дано высочайшее президентское наименование «рейтинг на крови», а на самом деле за то, что не стушевался и не испугался после Дубровки выпустить в эфир Парфеновские «Намедни» с сурдопереводом совещания силовиков с президентом.
Как презирали цинично, но честно делавшего свое разрушительное дело Альфреда Коха. Но не стали бросать в него камень, а лишь жалостливо смотрели вслед, когда изгнанный Кох, вдруг прозрев, в очередном открытом письме написал, что его провели как мальчишку. Жизнь за эти пять лет перевернулась настолько, что главный тогдашний антагонист Коха Евгений Киселев нынче даже зовет Альфреда Рейнгольдовича в свою программу на «Эхе Москвы».
Как удрученно смотрели мы на уходящего из черно-белой студии «Антропологии» Парфенова, как настороженно, почти в штыки, восприняли его появление в воскресном эфире НТВ, в передаче, призванной заменить киселевские «Итоги». А два года спустя столь же удрученно смотрели на зияющую дыру в эфире, когда на место изгнанного с НТВ уже теперь Парфенова поставить оказалось совсем некого (шоумен от политической аналитики Соловьев не в счет).
| (Фото: архив ЕЖ)
Как мучительно пытались понять, правы или неправы те, кто в апреле 2001-го ушел, и те, кто остался или позже вернулся. Но жизнь каждые полгода переворачивалась и переворачивала единожды найденные ответы с ног на голову. Осталась Миткова, которая вроде бы продлила эфирную жизнь, но где теперь Миткова? Ушла Сорокина, поскиталась вместе со всей командой по каналам, не выдержала и ушла на «Первый», продержалась там еще полтора сезона – и где теперь Сорокина? Там же, где Миткова – вне эфира. Там же, где Осокин, где Шендерович, где Киселев, где тот же Парфенов, где еще два десятка лучших, самых талантливых, на долгие годы определивших вектор развития нашего телевидения…
Ушедшие и оставшиеся сравнялись. Встречаясь теперь там, где нельзя не встретиться — не на праздниках, а на поминках, – они протягивают друг другу руки или отводят в сторону глаза. Но как бы смертельно они ни ссорились и как бы неизбежно ни сходились вновь, каждый из них подсознательно знает: старое НТВ — это лучшее, что было в их жизни. Они могут возглавлять крупные корпорации и телеканалы, как Добродеев и Кулистиков, или находиться в телевизионном изгнании, как Киселев и Парфенов; работать в кадре, как Пивоваров и Такменев, или за кадром руководить новостями, такими не похожими на те, что делали прежде (как Алим Юсупов и Миткова); они могут сойти с дистанции или упрямо продолжать забег, но про себя все они точно знают – такого нового, чуть наивного, чуть лукавого, но все же честного телевидения в их жизни больше не будет.
Помнится, создатели того старого бренда не раз подчеркивали, что НТВ никак не расшифровывается, а раз в год шутили, что НТВ – это Новогоднее Телевидение. Но только теперь стало понятно, что то старое НТВ все таки было Нашим ТелеВидением.
А правых и виноватых в этой истории нет. Просто такое случилось время. Время, которое через пять лет привело к совершенно иной расшифровке все той же аббревиатуры. Ведь отрицание «не» начинается с той же буквы, что и слово, которое оно отрицает.
[12 АПРЕЛЯ 2006, 01:35] ЕЛЕНА АФАНАСЬЕВА
Offline
#2 15.04.06 09:35
Re: [В России] НТВ, которое было Нашим ТелеВидением
Пять лет назад там было НТВ
Объявление о митинге в защиту свободы выбора и против цензуры в СМИ, который пройдет в это воскресенье, 16 апреля, в час дня на Пушкинской площади, вызвало удивительно горячую и одновременно горькую реакцию. Горькую – оттого, что прошло уже пять лет – подумать только, уже пять лет, когда именно в эти, такие же дождливые апрельские дни, по-воровски, ночью, с вооруженными людьми в черном, прикрыли старое НТВ, а следом выкинули на улицу всю редакцию журнала «Итоги» Сергея Пархоменко и закрыли газету «Сегодня» Михаила Бергера.
В «Сегодня» я редко, но печаталась. В «Итогах» — никогда. Писала в журнал «Newsweek», логотип которого какое-то время был на «Итогах» и наши позиции сильно, если не сказать – принципиально — расходились. На НТВ, в 1997 году, у меня была своя программа «Газетный ряд», в которой мы расследовали заказуху – проплаченные материалы в СМИ. После того как мои сотрудники с включенными камерами вошли в рекламный отдел одной популярной московской газеты – отдел, который выполнял одновременно две взаимоисключающие функции: информации и рекламы — был страшный скандал с тогдашним главным редактором канала Олегом Добродеевым. Потом – скандал с «Лукойлом». Через три месяца меня выкинули с канала, и сделали это мерзко: сначала забрали продюсера, потом корреспондентов (они только разводили руками: «начальство»), потом не стало студии для озвучки. Ну и так далее. До сих пор больно вспоминать: не оттого, что забрали передачу, а оттого, как мерзко все это было проделано. В мое кресло ведущего тогда сел Александр Герасимов, потом это стало его доброй традицией — садиться в кресло изгнанного. Потом не стало на телевидение и его.
| (Фото: архив ЕЖ)
Разгон старого НТВ был устроен по лекалам, десятилетиями отработанных операций Пятого управления КГБ (идеологическая контррзаведка). На роль главного гонителя выбрали Альфреда Коха, человека с дурной репутацией, нелюбимого и согражданами, и журналистами. Заранее подготовили команду штрейхбрейхеров из приличных журналистов. Нашли и представителя «западных голосов», который еще утром, когда люди в черном перекрыли доступ в студии, вел репортажи об атаке государства на независимый от оного телеканал, а буквально через пару дней перевернулся через голову, назвал черное – белым и усвоил язык прокремлевских СМИ – «спор хозяйствующих субъектов». В качестве переговорщиков избрали пару-другую либеральных политиков из партии СПС – они тогда были душой и телом за В.В.Путина: им тоже казалось, что русский Пиночет в образе маленького подполковника КГБ откроет новое окно возможностей для экономических реформ в России. Цифры – со многими нулями – были известны (один круг — журналистский — шила в мешке не утаишь), кого купили – тоже. На роль спасителя НТВ подобрали специального персонажа: бизнесмена с американских паспортом — Бориса Йордана. «Американец — значит, верит в свободу слова, к тому же внук белого офицера и антисемит: только такого чекисты и могли назначить на роль нового руководителя НТВ»,— объяснял автору один из главных игроков той спецоперации. И все же, силового, ночного захвата никто не ждал: казалось, это мера излишняя и пиар-отрицательная.
На самом деле, все сделали четко. Как учили («как» — о том В.В. Путин рассказал в своей книге – интервью «От первого лица»). Генерал Филипп Денисович Бобков, основатель и многолетний глава Пятого управления КГБ науку манипуляций и предательства преподавал как никто другой.
Проделали все ровно так, как в шестидесятых — семидесятых боролись с диссидентами: находили не плохих, но слабых из оппозиционного движения. Назначали цену: кому-то скашивали лагерные сроки, кому-то лагерь заменяли ссылкой. Внутреннее оправдание тоже находилось: у кого-то сидели жены и сидели тяжело — по политическим статьям в уголовных лагерях. А у кого-то в камере начиналась алкогольное похмелье – давали выпить. Третьему вкладывали в уста (зато не будет лагеря – лагеря не будет!) идею «компромисса с властью».
Потом выпускали на телеящик: каяться, хулить былых соратников, говорить, что поняли, осознали, что и ругать советскую власть не надо, поскольку она, какая – никакая, а своя, родная власть в родной великой державе, против которой – весь империалистический мир. Или предлагали выступить с разоблачением старых соратников в суде. Или написать статью — разоблачение в западную газету. Но на этом не останавливались. Дальше обязательно следовала акция устрашения: не покаявшимся и не раскаявшимся давали длинные лагерные сроки. Наука всем остальным.
Урок с силовым захватом старого НТВ, как показали последовавшие пять лет, был воспринят даже лучше, чем ожидали: те, кого не повыкидывали с телеканалов, из газет и журналов, зажали рты сами – дескать, «надо же семью кормить».
Увольнение Рафа Шакирова, главного редактора «Известий», который после смерти Егора Яковлева, был самым профессиональным главным редактором и отнюдь не революционером - увольнение за публикацию страшных фотографий из Беслана (говорят, лично В.В.Путин отреагировал, назвав выпуск этого номера газеты «предательством» и, тем самым, повесив Шакирову на грудь «волчий билет» — запрет на профессию) спустя три года после ликвидации НТВ, «Итогов» и газеты «Сегодня» многократно усилило воспитательный эффект.
Впрочем, между этими событиями было еще отстранение от телевидения Сергея Доренко, о котором и он сам, и другие говорили, что именно он сделал В.В. Путина президентом. Доренко изгнали из эфира за комментарий о трагедии на подводной лодке «Курск»: действительно, сорвал молодому президенту отпуск в Сочи, оторвал от скутеров и шашлыков с девочками из кремлевского журналистского пула. Помните? Ларри Кинг, CNN: «Что случилось с «Курском?» Президент России В.В.Путин: «Она утонула».
Выдача «волчьего билета» на телеэфир Сергею Доренко (Кремль не позволил его взять ни на один канал) – это тоже был важный урок: лояльность может быть только абсолютной, никаких девиаций.
Потом выгнали и Бориса Йордана – за репортажи уже нового НТВ с трагических событий в театре на Дубровке. Вырубили – именно так, вырубили из эфира канал ТВС: горькая и злая передача Виктора Шендеровича об импотенции власти во время тех же событий вбила в остатки старого НТВ последний гвоздь. Потом убрали из эфира «Свободу Слова» Савика Шустера. Потом – Леонида Парфенова. Станислава Кучера – с ТВЦ, Светлану Соркину – со сменившей свое название первой кнопки. Ольгу Романову – уже совсем недавно – с РЕН ТВ: так для меня на пульте перестала существовать девятая кнопка – просто ушла привычка, хотя там до сих пор делает свою «Неделю» Марианна Максимовская.
«Щенки Павловского» бахвалятся теперь в интернете: «мы пришли на НТВ, пришли навсегда, оно теперь наше»…Да, конечно, ваше, ваше, кому же такое нужно?..
Самое горькое во всей этой истории с несостоявшейся свободой слова в России, так это то, что журналисты сами виноваты в ее потере с головой. Можно говорить, что в отсутствии в России устоявшихся политических партий, телеканалы взяли на себя роль таковых, но это их не извиняет, поскольку политический лоббизм все равно не может и не должен быть делом СМИ. Можно ссылаться на малость опыта свободы, на специфические условия периода трансформации, на наивность, на нетвердость нравственных ориентиров, на то, наконец, что далеко не все замарались в борьбе телеканалов-кланов и примкнувших к ним печатных отпрысков. Можно. Но – не спасает. Двенадцать лет (отсчитывая с перестройки) ухнули «коту под хвост».
Теперь всё, или почти всё, придется начинать сначала. Если доживем.
[14 АПРЕЛЯ 2006, 12:28] ЕВГЕНИЯ АЛЬБАЦ
Offline
