Гитлер и Россия ("The Times", Великобритания) 24 июня 1941 года

Ложь как инструмент политики. Подлинная история вероломства

В Mein Kampf – этой 'библии' национал-социалистической революции – излагаются две основные доктрины. Первая – о превосходстве арийской расы над всеми остальными – призвана польстить германскому национализму. Вторая логически вытекает из первой. Будучи лидером 'конкурирующей революции', Гитлер должен был доказать, что большевизм – 'неправильное' революционное движение. Ему также надо было снабдить немецких милитаристов, чья поддержка гарантировала ему успех, аргументами против заключения любого союза с Россией – ведь в некоторых кругах германского генштаба к этой идее относились положительно.

Приведенные ниже отрывки из Mein Kampf (цитируются по 25-му изданию [1933 г.]) иллюстрируют оба этих тезиса: 'Современные владыки России совершенно не помышляют о заключении честного союза с Германией, а, тем более, о его выполнении, если бы они его заключили. Нельзя ведь забывать и того факта, что правители современной России это – запятнавшие себя кровью низкие преступники, это – накипь человеческая… [Сегодняшняя Россия] видит в Германии не союзника, а страну, предназначенную понести тот же жребий. Кто же заключает союз с таким партнером, единственный интерес которого сводится только к тому, чтобы уничтожить другого партнера? (с. 750) Ближайшей приманкой для большевизма в нынешнее время как раз и является Германия. Чтобы еще раз вырвать наш народ из змеиных объятий интернационального еврейства, нужно, чтобы наша молодая идея сумела разбудить все силы нации и внушить ей сознание великой миссии, ожидающей нас. Только в этом случае мы сможем спасти свой народ, … пробудить те силы, которые надолго дадут нам гарантию против повторения постигших нас катастроф. В свете таких целей чистейшим безумием было бы вступать в союз с державой, во главе которой стоят смертельные враги всей нашей будущности'. (с. 751-52.)

'Переговоры невозможны'

В немецкой пропаганде, рассчитанной на зарубежные страны, было принято утверждать, что заявления Адольфа Гитлера – революционера и автора Mein Kampf – ни к чему не обязывают канцлера Гитлера как официальное лицо. Однако в течение шести лет между автором и канцлером по вопросу о России никаких разногласий не возникало. Свидетельства тому – пассажи из выступлений Гитлера: 'И национал-социалисты, и большевики убеждены, что их разделяет непреодолимая пропасть… Пока большевизм тянет к Германии свои когтистые лапы, мы – самые смертельные и ярые враги' (Берлин, 21 мая 1935 года). 'Германия – оплот Запада против большевизма, и в борьбе с ним ответит террором на террор и насилием на насилие' (Берлин, 19 ноября 1935 года). 13 сентября, на партийном съезде в Нюрнберге он обрушился на 'еврейский большевизм' с теми же нападками, что составили самые яростные пассажи 15 главы Mein Kampf: 'Переговоры невозможны. Мы и они – это два разных мира. В большевистской России царят опустошение, жестокие убийства и разруха, у нас – смех, счастье и красота'.

Начало гражданской войны в Испании дало Гитлеру новую возможность поупражняться в вариациях на ту же тему. Эта линия прослеживается в его речах в Нюрнберге накануне и во время партийного съезда; действия России он также привел в качестве оправдания для заключения Антикоминтерновского пакта с Японией. А вот еще один образчик его красноречия: 'Германия – гарант мира, поскольку она строго предостерегает московских поджигателей войны' (Нюрнберг, 10 сентября 1937 года). Для Италии Гитлер не жалел похвал за то, что она сопротивляется русскому влиянию. Наступил следующий год, но яростный антироссийский настрой Гитлера нисколько не угас. 'Есть лишь одно государство, с которым мы никогда не стремились установить близких отношений… Я имею в виду Советскую Россию… Боюсь, поражение Японии в Восточной Азии не даст никаких преимуществ Европе и Америке, а сыграет на руку лишь большевистской России' (выступление в Рейхстаге 20 февраля 1938 года).

Переговоры в Мюнхене

Осенью того же года разразился Чехословацкий кризис. Постоянные нападки на Россию со стороны главы Германского Рейха стали одной из причин, по которым господа Чемберлен и Даладье пришли к выводу, что, несмотря на наличие франко-российского пакта, пытаться привлечь СССР к участию в Мюнхенской конференции было бы и опасно, и бесполезно. В результате русские усомнились в решительности позиции демократий и были раздражены тем, что их оставили за рамками урегулирования кризиса – впрочем, от этого соглашения Гитлер очень скоро отказался. После этого его нападки на большевистскую Россию поутихли. В длинной речи в Рейхстаге, с которой он выступил в ответ на призыв президента Рузвельта к миру, Гитлер ограничился лишь заявлением, что в Испании он защищал ни больше ни меньше, чем всю европейскую цивилизацию: 'ведь если бы силы недочеловеков-большевиков восторжествовали в Испании, они легко могли распространиться по всей Европе' (Берлин, 28 апреля 1939 года).

От своего окружения он никогда не скрывал, что при известных обстоятельствах считает полезным временное соглашение с Россией, которое он затем разорвет в подходящий для себя момент. Еще в 1934 году он говорил доктору Раушнингу: 'Я придержу его в руке как последний козырь. … Но это никогда не удержит меня от того, чтобы столь же решительно изменить курс и напасть на Россию, когда мои цели на Западе будут достигнуты. Только нам по силам покорить гигантское пространство континента, и это мы сделаем … в одиночку, а не за счет пакта с Москвой… Борьба откроет нам путь к прочному мировому господству. Это не означает, что я откажусь пройти часть пути вместе с русскими, если это нам поможет. Но сделаю я это только для того, чтобы еще быстрее осуществить наши подлинные цели' (Герман Раушнинг, 'Говорит Гитлер' (Hitler Speaks), с. 136-37).

Пакт 1939 года

Началом следующей главы в нацистско-большевистских отношениях стало подписание русско-германского пакта 23 августа 1939 года. Какие бы заверения ни высказывал Гитлер коллегам в неофициальной обстановке, публично он сам и его окружение приветствовали заключение пакта как триумф разума: 'Вы знаете, что Россия и Германия руководствуются разными идейными доктринами, … однако есть один вопрос, который следует прояснить. Германия не намерена экспортировать свою доктрину. А учитывая, что и Советская Россия не имеет намерений экспортировать свою доктрину в Германию, я больше не вижу причин для противостояния между нами … любая борьба между нашими народами выгодна лишь другим сторонам… В то же время я хочу отметить, что это политическое решение открывает гигантские перспективы на будущее, и что оно окончательно. Россия и Германия сражались друг с другом во время Мировой войны. Этого не должно повториться, и это не повторится' (выступление в Рейхстаге 1 сентября 1939 года).

В дальнейшем он развивал эту новую тему. Насмешки над Британией и Францией за то, что они позволили Рейху 'обойти их на повороте' чередовались с аргументами о гигантских политических и экономических преимуществах русско-германского пакта, который обеспечит не только мир, но и прочное сотрудничество между двумя странами. 'В одном … решимость Германии непоколебима: создать к востоку от Рейха мирную, стабильную, а потому удовлетворительную обстановку. В этом отношении интересы и стремления Германии полностью совпадают с интересами и стремлениями Советской России' (выступление в Рейхстаге 6 октября 1939 года). В той же речи он назвал 'утверждения' о том, что Германия покушается на Украину, Урал и Румынию, 'уродливыми плодами больного воображения'. Так продолжалось и в дальнейшем. В день рождения (21 декабря 1939 года) Сталин получил от фюрера теплое поздравительное послание. В январе прошлого года вышло 'карманное' издание Mein Kampf, предназначенное в основном для военнослужащих – из него были исключены все рассуждения Гитлера о большевизме. Сам фюрер продолжал расхваливать достоинства пакта с Россией: 'Я искренне убежден, что правительствам России и Германии удалось найти решение, по-настоящему выгодное для обоих народов; и они далеко не так глупы, чтобы обескровливать друг друга ради интересов лондонских биржевых маклеров и евреев' (выступление в Рейхстаге 24 февраля 1940 года).

В соответствии со своим соглашением с Германией СССР завершил подготовку к поглощению прибалтийских государств. Сегодня Гитлер уверяет немцев и весь мир, будто он мог лишь молча наблюдать за этим и другими событиями, которые стали логическим результатом русско-германского пакта. Однако его собственные заявления того времени показывают, что это ложь. 'Германо-российские отношения наконец урегулированы… Это урегулирование было обусловлено непрерывными инсинуациями Англии и Франции относительно того, что Германия якобы намеривается захватить территории, лежащие за пределами наших интересов. Иногда утверждалось, что Германия собирается оккупировать Украину, … иногда – что под угрозой оказалась Румыния… В свете этих обстоятельств я счел целесообразным прежде всего достичь разумного урегулирования относительно российских и германских интересов, раз и навсегда обозначив то, что Германия считает своей сферой интересов, и то, что Россия считает жизненно важным для себя. Результатом четкого разграничения сфер интересов обеих стран стал пересмотр российско-германских отношений. Любые надежды на то, что между Германией и Россией снова возникнет напряженность – проявление инфантильности. Ни Германия, ни Россия не нарушают пределов своей сферы интересов' (Берлин, 19 июля 1940 года).

Слова и дела

Это было его последнее публичное заявление о российско-германских отношениях. Поражение люфтваффе в Битве за Британию, увеличение американской помощи Британии и ее союзникам, трудности, с которыми столкнулся Рейх, доселе победоносный на поле боя, и тот факт, что русские не пожелали ввязываться в какие-либо военные авантюры – все это заставило его сделать поворот на 180 градусов. После захвата Балкан Гитлер вернулся к той позиции, что он занимал до заключения пакта – а именно, делом доказать, что 'любые договорные отношения между Германией и большевистской Россией… не стоят и гроша'.

http://www.inosmi.ru/russia/20090120/246804.html
http://0gnev.livejournal.com/36817.html

Сколько продержится Россия? ("Time", США) 30 июня 1941 года

Вопрос о том, станет ли Битва за Россию самой важной битвой в истории человечества, решают не немецкие солдаты. Ответ на него зависит от русских

Немец, спрятавшись за деревом, вглядывается в русские позиции. Он в мундире, но без оружия. Он возбужденно говорит что-то в трубку полевого телефона – но это не доклад командованию.
Он – один из бойких пропагандистов доктора Геббельса, словно коммивояжер, 'продающий' соотечественникам очередную войну.

В голосе немца чувствуется ликование; в остальном же его рассказ звучит непринужденно, словно репортаж о теннисном матче на корте берлинского Красно-белого клуба. 'Сейчас солнечное летнее утро, и события развиваются просто отлично'.

Он описывает, как в 3:05 утра военная машина Германии пришла в движение: самолеты поднялись в воздух, чтобы обрушить смерть на не успевшего проснуться противника, затем вперед ползком пробрались саперы, готовя свои 'маленькие сюрпризы', и, наконец, сорвалась с места вся гигантская механизированная сила вермахта – грохочущая, стремительная, плюющаяся огнем, готовая крушить и давить другую, неизвестную по мощи силу, что стоит у нее на пути.

В этот момент на одном из участков 3000-мильного фронта часть, к которой он прикомандирован, готовится к штурму русского опорного пункта – противотанковые ловушки, блиндажи, казарма. Репортаж продолжается: 'Огонь русских не останавливает нашу пехоту. [Из радиоприемника доносится треск пулеметов, взрывы бомб]. Но вот там один блиндаж все еще отвечает. Это не бетонный дот, он сделан из бревен. Теперь русские идут вперед [дробь винтовочных выстрелов], но, конечно, мы их останавливаем. Вот я вижу, наша пехота снова двинулась в атаку. … Блиндаж взят. Очевидно, нам в руки попали первые русские пленные. …'

Возбуждение в голосе репортера нарастает. 'Вижу немецких солдат у казармы. МЫ ВЗЯЛИ ЕЕ!'

Каковы шансы?

Так, продумав все до деталей – вплоть до того, за какими деревьями должны прятаться радиорепортеры – закаленная в боях германская армия начала самую масштабную из своих операций. Хотя никогда еще столь многочисленные армии (общая численность русских вооруженных сил – 10 000 000 человек, германских – 9 000 000) не сходились в бою на столь огромном фронте, опытные немцы начали войну с Россией точно так же, как и со всеми другими своими противниками – невозмутимо и умело.

Тактика их первых ударов уже знакома всем – даже неспециалистам. Летчики устраивали 'карусель' над скоплениями русских войск, складами снаряжения, путями сообщения. Другие бомбардировщики тем временем атаковали города. Задействованы были все их военные приемы и технические приспособления – дымовые завесы, понтоны, танки, осветительные ракеты, огнеметы, парашютные десанты, мотоциклисты, автоматчики. Саперы с безошибочной сноровкой, рожденной опытом, подрывали доты. При необходимости инженеры быстро сооружали мосты. Пехота напористо шла вперед.

Сообщения о первоначальных успехах также звучали знакомо: в первый день войска продвинулись на десять километров там-то и там-то, за второй день достигнуты тактические прорывы на ряде участков. Скупые сводки Верховного командования звучали правдоподобно: 'Операция проходит удовлетворительно и в соответствии с планом'. Что же касается данных из 'неофициальных' немецких источников, вроде агентства DNB, то они отличались обычной нелепостью: утверждалось, что за первые два дня боев уничтожено 1 200 русских самолетов.

Но, хотя все те же признаки мы уже наблюдали и раньше, каждый немецкий солдат, идя в бой, должен был понимать: единственная предсказуемая вещь на войне – это то, что она непредсказуема.

Вопрос о том, станет ли Битва за Россию самой важной битвой в истории человечества, решают не немецкие солдаты. Ответ на него зависит от русских.

Сколько они смогут продержаться? Почти никто, кроме самих русских, не считает, что они способны разгромить немцев. Но если они смогут навязать вермахту затяжную и кровопролитную борьбу на собственной территории, заставить Гитлера платить за успехи дороже, чем он предполагает, и особенно, если они смогут затянуть войну еще на одну зиму, Битва за Россию обретет славу, соразмерную ее масштабу.

Каковы шансы, что им это удастся? Способность русских сдерживать врага до бесконечности зависит от таких факторов, как время нападения, география, численность и боеспособность противоборствующих армий, а также 'качество' противоборствующих лидеров. По этим меркам их шансы выглядят не слишком благоприятно.

Ударить как можно раньше

Кризис разразился тогда, когда этого захотел Адольф Гитлер. Он, очевидно, понимал, что с вступлением в войну США она автоматически превратится в затяжную. После атаки на Крит он также осознал, что вторжение на остров, защищаемый не только сухопутными войсками и флотом, но и авиацией – дело непростое; поэтому Британию одолеть можно лишь войной на истощение. Он также понимал, что ему не обойтись без продовольствия, топлива и промышленных мощностей России. Наконец, он понимал, что его пакт со Сталиным не стоит и гроша. Для затяжной войны ему необходимы поставки из России. Если угрозами нельзя заставить Сталина передать Германии контроль над российской экономикой, значит, немцы должны силой взять все, что им нужно.

Столкновение, таким образом, было неизбежно. И русские, очевидно, понимали это не хуже немцев. Они готовились. С учетом уроков нынешней войны они реформировали армию, ставили на вооружение новую технику. Как утверждает рейхсминистр иностранных дел Иоахим фон Риббентроп, в Белграде в руки немцев попало донесение югославского военного атташе в Москве, датированное 17 февраля 1940 года: 'По данным из советских источников перевооружение ВВС, танковых войск и артиллерии с учетом опыта нынешней войны идет полным ходом, и будет в основном завершено к августу 1941 года'.

Адольф Гитлер решил застать Россию врасплох до окончания этого срока. Как только его бронетанковые дивизии закончили дело в Югославии и Греции, он развернул их в обратном направлении, и после реорганизации и пополнения в Австрии и Богемии (осуществленной в необычайно короткие сроки) направил в Восточную Польшу, где они присоединились к уже развернутым там соединениям. Он перебросил в Польшу и Восточную Пруссию пехотные дивизии из Франции и Германии. В Словакии он построил восемь стратегических автострад и множество аэродромов. Он захватил Лемнос и Самофракию, – острова в Эгейском море у Дарданелл – закрывая русскому флоту выход из Черного моря. Он уговорил Турцию занять позицию благожелательного нейтралитета по отношению к Германии. А Румынию и Финляндию, на чьей территории уже много месяцев находятся крупные контингенты немецких войск, он убедил, что пора вернуть себе отнятые Россией территории.

Географические клещи

Западная граница России протянулась на 3000 миль – от Арктики до Черного моря; по длине она равна американо-канадской границе. Все эти бесконечные мили изогнулись выпуклой дугой, образуя как бы гигантские клещи, в которые можно зажать Россию. Именно для того, чтобы отодвинуть эти 'клещи' подальше от столицы и промышленных районов Европейской России, Москва захватывала 'буферные' территории всякий раз, когда Германия 'подминала' очередную страну, граничащую с СССР.

Первые атаки немцы предприняли на всех участках этой дуги. Лишь развитие событий покажет, какие из этих направлений можно считать главными.

В самой ее северной части, на финском фронте, поначалу царило относительное затишье. Финны, измученные предыдущей войной, провели мобилизацию, но отнюдь не рвались в бой. Однако Германия уже довольно долгое время сосредоточивала значительную группировку войск в Норвегии. Оттуда они выдвинулись в Финляндию, а возможно и непосредственно нанесли удар по России.

Другая мощная немецкая группировка вторглась в Литву из Восточной Пруссии. Прибалтийские государства (Латвия, Литва, Эстония) представляли собой особенно соблазнительный объект для наступления. Россия захватила их в 1940 году – как, кстати, после восстания красных в этом регионе в 1917 году поступила и Германия. Люди там по-прежнему недовольны этой аннексией, и Адольф Гитлер в полной мере воспользовался их настроениями.

Сообщается, что в Эстонии началось антирусское восстание; для Литвы немцы уже создали марионеточное правительство. Если им удастся быстро продвинуться вдоль балтийского побережья, они не только удлинят северный 'рычаг' гигантских клещей, но и лишат Россию баз для ее многочисленных подводных лодок, которые могут помешать бесперебойному снабжению Германии шведской железной рудой.

Однако больше всего Адольфа Гитлера – еще с тех времен, когда он надиктовывал 'Майн Кампф' – интересует Украина. Именно туда метят многочисленные стрелы германских ударов. Создавая плацдарм для этого наступления, и одновременно южный 'рычаг' клещей, немецкие войска при поддержке румын вторглись в Бессарабию, которую Россия отобрала у Бухареста в июне 1940 года. Основные русские укрепрайоны остались за Днепром; Бессарабия представляется такой же легкой добычей, как и прибалтийские государства.

Оборонительная стратегия русских пока неясна. Помня, как они победили Наполеона, – и, пожалуй, как Чан Кайши обороняется в Китае – стоит отметить, что у русских есть возможность снова воспользоваться размерами своей страны, чтобы измотать противника. В первый день войны русские бомбардировщики провели массовый налет на Восточную Пруссию. Но в конечном итоге красным все же придется отойти, поскольку занимаемые ими позиции весьма уязвимы: на первом этапе боевых действий география работает на немцев.

Уроки финской войны

Язвительный старик Пауль фон Гинденбург как-то заметил: 'Любой полководец, воюющий против русских, может быть уверен в одном: противник будет превосходить его числом'. И в этой битве немцы тоже имеют дело с превосходящими силами противника. По первым сообщениям можно предположить, что Россия располагает на фронте примерно 175 дивизиями, а Германия – примерно 130. Таким образом, около 3 000 000 русских противостоит 2 000 000 немцев.

Конечно, в 'войне моторов' превосходство в людях не обеспечивает победу. Но и по оснащению техникой лучшие соединения Красной Армии превосходят немцев. Русским свойственна детская, чисто азиатская вера во всемогущество машин – и они оснастили ими свои дивизии, что называется, под завязку. Каждой пехотной дивизии придано необычайно много танков – целый батальон. Оценки общего количества танков в Красной Армии расходятся: называются цифры от 6 000 до 200 000 (при этом у немцев их, вероятно, насчитывается до 15 000). Русские располагают небольшим количеством гигантских стотонных 'сухопутных броненосцев', которые впечатляюще выглядят на Красной площади, но вряд ли хороши в реальном бою, однако у них есть и порядка 1 500 средних танков (весом в 20-30 тонн), обладающих самым мощным вооружением среди машин этого класса – три пушки, четыре пулемета. Цифры об общем количестве самолетов в составе ВВС сами по себе ни о чем не говорят, но, возможно, у русских и здесь есть численное превосходство, хотя их самолеты не обладают высокой скоростью.

Что же касается боеспособности, то германская армия заслуживает высокой оценки: ни одна из ее операций не закончилась неудачей. Русская армия – она прошла только через конфликты небольшого масштаба с финнами и японцами – напротив, выглядит неважно. Однако в данном случае видимость отчасти обманчива.

В Финляндии лучшие русские дивизии упорно и храбро сражались в условиях самого тяжелого 'испытательного полигона', который только можно придумать. Вначале у них ничего не получалось, но под конец они воевали намного лучше. Они проявили выносливость и способность к импровизации: использовали бронесани, ставили полевые орудия на лыжи, строили трехэтажные укрытия, оборудовали ложные позиции, чтобы ввести в заблуждение вражескую авиацию.

Русская армия – и особенно ее командующий, маршал Семен Тимошенко – извлекли из финской войны необходимые уроки. Главный из них состоял в том, что ни одна армия не способна действовать, когда офицеры могут лишь советовать, а не командовать, просить, а не приказывать. Маршал Тимошенко усвоил этот урок – он упразднил институт политкомиссаров, восстановил в армии генеральские звания, дал офицерам полномочия добиваться исполнения их приказов – при необходимости расстреливать за неподчинение – и обязал рядовых отдавать честь командирам, смирив свою 'пролетарскую гордость'.

Другой важный урок, полученный в Финляндии, состоял в том, что одного количественного превосходства недостаточно. Злосчастная 44-я дивизия, растянувшаяся вдоль дороги на Суомуссалми, по оснащению не уступила бы ни одной механизированной дивизии мира, и мощной техники имела больше чем достаточно, но все равно была разгромлена наголову, поскольку, подобно рыцарю в тяжелых доспехах, оказалась слишком неповоротливой. Поэтому перед началом масштабных учений в прошлом году Тимошенко обратился к подчиненным с такими словами: 'Мы будем проверять боевую подготовку подразделений… Когда отработана каждая частица, из которых слагается в целом могущественный механизм армии, наши войска, если им придется идти в бой, будут выполнять задачи, не неся больших потерь'.

Основы для повышения боеспособности русской армии, таким образом, уже заложены. Но никакие маневры не заменят настоящую войну. Вряд ли упорная учеба позволила русским приобрести такое же военное чутье, как у прусских офицеров. Кроме того, на стороне немцев, вероятно, еще и такие преимущества, как боевой опыт и общее превосходство в квалификации населения.

Путь в маршалы

Если все эти военные факторы работают на немцев, русских может спасти лишь одно - гений их военачальников. У немцев хватает опытных генералов. И перед маршалом Тимошенко стоит труднейшая задача – одолеть их в бою.

Крепкий, наголо бритый крестьянский сын Семен Константинович Тимошенко – один из самых молодых маршалов в истории всех великих держав. В этом его преимущество: не все молодые полководцы – гении, но большинство гениальных полководцев в истории были молоды. Уже много поколений в России не было великих полководцев, и возможно, настал час, чтобы он появился.

Сорокашестилетний Тимошенко познакомился с Иосифом Сталиным 22 года назад. Он завоевал благосклонность своего старого друга не только военными талантами: Тимошенко всегда держался в стороне от политической фронды, из-за которой так много других советских офицеров закончили свои дни в обитых пробковыми матами расстрельных камерах ГПУ. Не раз ему доводилось занимать посты таких обреченных офицеров – незадолго до, или уже после того, как звукоизолирующая пробка приглушала звук очередного смертельного выстрела.

Тимошенко родился в бессарабской деревне Фурманка недалеко от российско-румынской границы, батрачил у помещиков, в 1915 году был мобилизован в императорскую армию и воевал с немцами. Он стал пулеметчиком, освоил американский 'Максим', но служба царю для Тимошенко закончилась, когда он ударил офицера, попал под трибунал и угодил в тюрьму. Освобожденный после революции, он стал командиром в красной коннице. Хотя недавно именно маршал Тимошенко занялся искоренением демократических процедур, некогда популярных в Красной Армии, первые командные должности ему самому достались демократическим путем – он был избран взводным, а затем эскадронным командиром Черноморского красногвардейского отряда.

Молодой Тимошенко воевал с белогвардейцами и иностранными интервентами на многих фронтах, получил пять ранений, в 1919 году участвовал в битве за Царицын (ныне Сталинград): именно там он и встретился с товарищем Сталиным, командовавшим обороной города. В 1920 году Тимошенко принимал участие в наступлении Красной Армии на Варшаву, отраженном польскими войсками под командованием знаменитого маршала Юзефа Пилсудского.

После советско-польской войны Тимошенко несколько лет провел в военных академиях, заканчивая специальные курсы для таких, как он, красных командиров – имевших боевой опыт, но не владевших военной наукой. В начале тридцатых он побывал за рубежом, изучая 'буржуазные' армии. Когда Сталин приступил к чистке советских командных кадров, Тимошенко начал быстро подниматься по служебной лестнице.

В 1935-37 годах он был заместителем командующего Киевским военным округом, и служил под началом генерала Ионы Эммануиловича Якира (вскоре он был казнен). В 1937 году Тимошенко возглавил Северокавказский военный округ, сменив генерала Н.Д. Каширина (тот вскоре также был казнен). В том же году Тимошенко назначили командующим Харьковским военным округом (его предшественник, генерал Л. Дубовой, был уже казнен). Наконец, в 1938 году генерал Тимошенко вернулся в Киевский военный округ уже в качестве командующего. Находясь на этом посту, он в 1939 году руководил советскими войсками, оккупировавшими восточные области Польши.

Зимой 1939 года, когда плохо обученные и оснащенные русские войска попали в ледяную мясорубку финской войны, ход кампании в конце концов удалось переломить за счет переброски отборных дивизий, и искусной тактики генералов Григория Кулика, Бориса М. Шапошникова и Семена Тимошенко. Считается, что именно последнему принадлежит главная заслуга в том, что кампания не закончилась провалом.

В мае следующего года в московском Большом театре чувствительные советские зрители собрались на торжества по случаю столетнего юбилея композитора-лирика Петра Ильича Чайковского. Под аплодисменты толпы в ложе появились Иосиф Сталин, премьер Вячеслав Молотов, маршал Климент Е. Ворошилов и новая фигура в сталинском окружении – генерал Семен Константинович Тимошенко.

К тому времени имя генерала еще не появилось в Советской энциклопедии. Но именно в тот день вместе с генералами Куликом и Шапошниковым – другими архитекторами победы над Финляндией – Тимошенко было присвоено звание Маршала Советского Союза. Ворошилова отправили в 'почетную ссылку', назначив заместителем председателя Совета народных комиссаров, а его должность наркома обороны досталась маршалу Тимошенко.

С этого момента Тимошенко ведет себя и как знаменитый народный герой, и как глава военного ведомства. Так, он разработал для себя и своих коллег специальные маршальские звезды из золота и платины, украшенные бриллиантами, и одновременно – при всех регалиях – посетил родную деревню Фурманку, обнял брата Ефрема, с которым не виделся с 1914 года, перецеловался со старыми друзьями и всю ночь веселился на пирушке, устроенной в его честь.

Две недели назад поползли слухи, что именно Тимошенко возглавил группу кремлевских сановников, осмелившихся перечить самому Сталину, выступив против 'умиротворения' Адольфа Гитлера. Если это правда, то маршал добился своего. На последнем Первомае он заявил: 'Нынешняя международная обстановка чревата неожиданностями. … [Россия готова] дать сокрушительный отпор любым проискам империалистов'. На прошлой неделе 'происки' Империалиста номер один стали реальностью, и теперь именно маршал Тимошенко должен показать, какой отпор способна дать ему Россия.

http://www.inosmi.ru/world/20080622/242115.html
http://0gnev.livejournal.com/36389.html

Решение будет принято через неделю? ("Time", США) 7 июля 1941 года

Армия Адольфа Гитлера 'порхает' как балерина

После семи дней военных действий германское Верховное командование было убеждено, что немецкая армия разбила русских. И германское Верховное командование – на горе всему миру – может оказаться правым.

Первые семь дней стали временем загадок. Гражданам других стран оставалось лишь изумляться причудливости тоталитарной пропаганды, рассматривать немецкие фотографии, запечатлевшие счастливые сценки в захваченных деревнях, разбираться в географии России – Двинск здесь, Пинск там, Минск где-то посередине, – и решать, оптимистичным заявлениям которой из сторон верить.

'Враг потерпел серьезное поражение', – говорилось в русском коммюнике.

'Наши войска, – гласило выпущенное в тот же день немецкое коммюнике, – одержали крупные победы, подробности мы сообщим в ближайшее время'.

Сообщения официальных и нейтральных новостных агентств были туманными, мало реалистичными и нелепо-смешными. D.N.B. поведала об отрядах альпийских стрелков, сражающихся на украинских равнинах; ТАСС описывал немцев, идущих в атаку под мухой; румын пришлось гнать в бой штыками; и хотя никогда еще военные действия не были столь широкомасштабными, мировая пресса изобиловала скетчами – русские крестьяне взяли в плен трех парашютистов; два самолета сбросили восемь бомб, в результате чего в финском Таммисаари погиб один почтальон и сгорело два амбара.

Говорят, над Ленинградом – пелена дыма. Облако пыли окутало театр военных действий севернее Припятских болот. Как замечательно сказал один немецкий корреспондент: 'Впереди сплошная неразбериха'. И надо всей этой словесной шелухой как мрачные развалины разбомбленного здания возвышается лишь одно заслуживающее доверия сообщение. На третий день боев русские признали, что потеряли 374 самолета, и сбили 381 немецкий самолет.

Этот факт, выделяющийся из множества фантастично однобоких заявлений, поведал о многом.

В механизированной войне решающим фактором является господство в воздухе, и создается впечатление, что немцы себе его обеспечили.

В начале второй недели сражений германское Верховное командование выпустило давно обещанную победную реляцию. И поскольку за шесть предыдущих кампаний нам ни разу не пришлось усомниться в достоверности сведений о географических завоеваниях, приводимых в немецких официальных коммюнике, в данном случае им тоже стоит поверить.

Тем не менее, нынешние коммюнике отличались ото всех предыдущих заявлений Верховного командования. Они направлялись напрямую из прифронтовой ставки Адольфа Гитлера, и в них явно прослеживался его почерк. Они содержали не только политические посылы, но и отличались напыщенностью, их главной целью было продемонстрировать, что русские планировали ввести в Германию войска и насадить большевизм: 'Судя по всему, Срединная Европа чудом избежала нашествия, последствия которого трудно себе вообразить.

Немецкий народ воистину должен быть глубоко признателен своим храбрым солдатам'. К немецким данным о потерях и победах нужно подходить со здоровой долей скептицизма. Но даже если их разделить на два, они все равно говорят о вполне вероятной победе. Верховное командование признало, что потеряло 150 самолетов, признало, что понесло в целом 'умеренные потери' – вместо 'легких' или 'на удивление незначительных' как в прошлых кампаниях. Зато Верховное командование утверждает, что вывело из строя 4 107 самолетов, подбило или захватило 2 233 танков, взяло в плен 40 000 человек, захватило 600 пушек и бесчисленное множество противотанковых и зенитных огневых средств, а также разнообразный транспорт. Русские сообщили, что потеряли 850 самолетов, и сбили 1 500 немецких.

Зеленые поля, голубое небо. Рельеф местности и погода определили план операции. Проще всего было атаковать центральную равнину, севернее и южнее Припятских болот. Вермахт нанес два главных удара именно там – один в направлении Минска и Москвы, другой – Киева и Украины – по земле, ровной, как биллиардный стол; через поля, такие зеленые, что жечь их было грешно; под небом, достаточно ясным для пьяных пилотов. Погода будет хорошей еще три месяца, за это время немцы собираются достичь поставленных целей.

Основная наступательная операция в этой войне была нацелена на Минск, где русские сосредоточили 24 лучшие дивизии. Стальные щупальца выдвинулись вперед, чтобы начать типичную для немцев операцию по захвату в тиски, только на это раз они продвинулись дальше и охват их был шире, чем обычно. В начале недели стальные челюсти захлопнулись в тылу Минска, и немцы утверждают, что окружили две крупные армии, причем не только оборонявшие Минск войска, но и фронтовые дивизии.

Южнее Припятских болот наступление разворачивалось медленнее, потому что немецким войскам пришлось штурмовать приграничную крепость Перемышль. А около города Луцка состоялась титаническое танковое сражение.

Из-за того, что земля вокруг Финляндии испещрена озерами, как швейцарский сыр дырками, а реки Прут и Днестр служат России природным защитным рубежом от Румынии, толку от этих двух немецких марионеток было немного. Финляндия неохотно вступила в войну, когда немцы начали наступление на севере в направлении Мурманска и через Карельский перешеек на Ленинград.

Войска Румынии, подстрекаемые немцами, попытались форсировать Прут, русские ответили успешным контрударом и переправились через Дунай в направлении Констанцы. Судя по всему, немцы сейчас собирают силы, чтобы с моря атаковать российскую военно-морскую базу в Одессе.

Слабые стороны

Однако главной целью немцев был не захват географических объектов. Им нужна была русская армия. Перед ними стояла главная задача – разделить армию, расколоть ее, измельчить, раздробить на мелкие кусочки, чтобы вся кремлевская конница и вся кремлевская рать не смогли бы ее никогда собрать.

Первая неделя показала, что процесс раскола сил русских шел успешно. Почему они не смогли предотвратить его? Они же изучали германские методы ведения войны. И отваги им было не занимать. И они были готовы. Почему же они оказались не в состоянии сохранить единую линию фронта?

Многое работало против русских:

Их авиация не имела боевого опыта, и немцы успешными ударами обеспечили себе численное превосходство в самолетах. Судя по всему, российские аэродромы были расположены слишком близко к границе.

Российские коммуникации оставляют желать лучшего. Железные дороги, чья загруженность немногим меньше загруженности американских путей, по протяженности составляют лишь одну четвертую от железных дорог США. Дороги в России находятся в таком удручающем состоянии, что в 1937 году 84 % всех грузов приходилось перевозить по железной дороге. Эти препятствия усугубили традиционную медлительность русских вооруженных сил.

В русской системе обороны наблюдалось сильное 'смешение жанров'. Самые мощные силы обороны размещались за старой границей России, составляя систему глубинной обороны, правда, не такую потрясающую, как линия Мажино. И в то же время значительные силы были сосредоточены в буферных зонах, ставших российскими после 1939 года. Эти передовые войска вместо того, чтобы задерживать продвижение противника арьергардными действиями и организованно отойти к укрепрайонам, пытались выстоять и отступали только тогда, когда немцы прорывали линию обороны.

Русское оборудование во многих отношениях не уступало германскому, но если у немцев на каждую действующую машину приходилась одна запасная, и было достаточно техперсонала для обслуживания военной техники, запасы русских отличались скудостью и недостаточным техобслуживанием.

По истечении нескольких дней столкновений, это различие дало о себе знать.

Патетическое заблуждение, которое питало надежды русских – и большинства стран мира – связано с исходом кампании Наполеона.

После того, как многие утешали себя параллелью с ситуацией, сложившейся в ходе Первой мировой войны на французском фронте, а потом линию Мажино обошли с фланга, и стало ясно, что позиционной войны не предвидится, не может не вызывать удивления, почему такое количество людей цепляется за аналогию с еще более древней кампанией Наполеона – верят в то, что защитники России завлекут немцев вглубь бескрайней страны и позволят погоде и расстояниям победить Адольфа Гитлера, как ранее Наполеона Бонапарта.

Армия Адольфа Гитлера 'порхает' как балерина. Ее система снабжения (самолеты, грузовики, мотоциклы с колясками) и коммуникации (некодированная радиосвязь, по телефону им звонить так же легко, как нам набрать номер подружки) работают как часы. Любая армия, а в особенности массивная и неповоротливая Красная Армия, начав пятиться перед такой системой, неминуемо понесет большие потери и, возможно, будет разгромлена до того, как сможет отступить достаточно далеко и измотать агрессора.

Кроме того, Адольф Гитлер слышал о Наполеоне. Он, несомненно, не собирается продвигаться далеко вперед, где рискует утратить контроль над армией. Его Верховное командование совершенно очевидно ограничило радиус боевых операций, немцы собираются завершить свою разрушительную миссию, прежде чем пересекут географический рубеж.

Тактикой, альтернативной той, что применялась против Наполеона, могла бы стать оборона. Судя по всему, на прошлой неделе русские еще не решили, занять ли им оборонительную позицию, или контратаковать. Но в случае блицкрига даже оборона и отражение атак – не самый лучший метод. Современная война похожа на современный футбол – комбинация подач вперед, обманных движений, рывков, – линия обороны из семи игроков уже победы не делает.

Единственным ответом на современную наступательную стратегию может быть только лучшая наступательная стратегия, как это блистательно доказали немцы во время своей первой за эту войну оборонительной операции, имевшей место две недели назад в Северной Африке. Немцы хорошо усвоили и применили на практике основополагающий постулат: 'Атака – огневое наступление, оборона – огневая контратака'. Адольфа Гитлера на бранном поле первым победит тот, кто лишит его превосходства в воздухе и заставит отступать.

http://www.inosmi.ru/inrussia/20080704/242378.html
http://0gnev.livejournal.com/36227.html

Третья неделя войны – в поисках второго дыхания ("Time", США) 14 июля 1941 года

На прошлой неделе Вильгельм Кейтель наверняка чувствовал себя неуютно. Главе Верховного командования вооруженными силами Германии, другу Адольфа Гитлера, стороннику нынешней гигантской авантюры в России было о чем беспокоиться.

Его армии добились успехов, 'поражающих воображение', как напыщенно выразился сам фюрер. Однако этот 'блицкриг блицкригов' несколько выбился из графика: русских, оказывается, нелегко деморализовать, а победы над ними обходятся дорого. Вспомним, со времен татаро-монгольского нашествия все завоеватели ломали зубы, пытаясь разгрызть этот крепкий орешек. Так что Кейтель, его фюрер и его армия тоже могут 'остаться без зубов' – или ощутить на губах сладкий как никогда вкус славы.

Слишком легкие успехи?

После первой недели боев Вильгельм Кейтель был почти уверен: его войска уже разбили русских. Теперь, когда война длится уже третью неделю, в понесенном ими поражении сомневаться не приходится, но вряд ли шеф Главного командования вермахта сегодня так же убежден, что оно – окончательное.

На направлении главного удара немецкое наступление несколько застопорилось. Когда позади остались сумрачный Минск, его окрестности с усадьбами поляков-помещиков, превращенными в правления колхозов, и белорусские деревни с их вызывающе-нелепыми названиями – Пожарище, Засушливое, Большое Дураково [в оригинале – They've Caught Fire, It Didn't Rain, Big Blockhead – прим. перев.] и др. – продвигаться стало труднее. Поначалу поток нацистского наступления, застигший русских без спасательных жилетов, несся вперед с головокружительной скоростью. Но в ходе второй недели боев возникло впечатление, что легкость первых немецких побед была обманчива. В Белоруссии вермахт столкнулся труднопреодолимым естественным препятствием – рекой Березиной – где русские в свое время сильно подпортили Наполеону путь восвояси; на Днестре и возле Житомира – с укреплениями 'Линии Сталина'; и на всех участках фронта – с яростным и упорным сопротивлением.

На севере никаких изменений не произошло. 'Летнюю войну' финны ведут далеко не так решительно, как в свое время Зимнюю. Они тяжело вздыхают, услышав, что на полуострове Ханко, арендованном Советами после Зимней войны, от фосфорных снарядов красных горят сосновые леса, где им так нравилось бродить во время отпусков. Они лишь обреченно пожимают плечами, узнав, что финансовая помощь, которую Британия столь щедро оказывала их стране во время конфликта с русскими, используется для помощи нацистам, что в сиротском приюте, построенном на пожертвования англичан, теперь расквартированы нацистские солдаты.

На юге больших успехов тоже не видать. Венгры, конечно, живописно смотрятся в конном строю, но механизации их армии явно не хватает, и в Галиции они продвигались медленно. Румыны, хоть их и приводит в экстаз перспектива пограбить Россию, обеспокоены отсутствием реальной помощи со стороны немцев и буквально ошеломлены появлением красных парашютистов на нефтяных месторождениях Плоешти и в пограничном городе Яссы. В Яссах к десантникам присоединились представители советской 'пятой колонны' – вместе они двое суток терроризировали румын. На это 'железногвардейцы' среагировали ответным террором – казнив '500 евреев-коммунистов'.

Не великоваты ли цифры?

Наверно, некоторое смущение у фельдмаршала Кейтеля вызывал и тот факт, что 'статистическая война' начинает выходить из-под контроля. Кампания еще не перевалила за половину намеченного графика, а в коммюнике его штаба цифра сбитых русских самолетов (более 7 000) уже почти вдвое превысила количество машин, имевшихся у русских по оценкам германского командования (около 4 000). Тем не менее, день за днем русские ВВС продолжают совершать боевые вылеты и терять самолеты в боях с люфтваффе. Так, в распространенном в конце недели коммюнике Главного командования вермахта утверждается: 'Вчера советская авиация потеряла 281 самолет против 11 наших'.

С людскими потерями стороны обращаются столь же вольно. Так, однажды немцы заявили, что Красная Армия лишилась 600 000 солдат. Русские, не желая уступать, на следующий день оценили немецкие потери в 700 000 человек. Берлин тут же увеличил свою цифру до 800 000, а через два дня – уже до 900 000.

Арифметика расстояний и времени также не внушает оптимизма. Во время войны с Польшей немцы через две недели уже стояли на Висле, и от окончательной победы их отделяли всего семь дней. В ходе наступления в Бельгии они к этому сроку вышли на побережье и готовились сбросить британцев в море в Дюнкерке. На Балканах они к исходу второй недели боев взяли Белград и обратили англичан в бегство. Но сейчас, продвинувшись за первую неделю на 250 миль и за вторую еще на 100, они по сути лишь оттеснили русских к их прежней границе. За полмесяца жестоких сражений Германия захватила в основном те территории, что сама преподнесла России на блюдечке в 1939-1940 годах.

Сами темпы наступления были вполне приличными – даже танковые дивизии за две недели не могут преодолеть больше нескольких сотен миль. Но битва за Россию ведется на таких гигантских пространствах, что о победе говорить по-прежнему рано. Пока кампания попросту проходила не хуже ожидаемого.

Чересчур протяженная линия обороны?

Несомненно, сколько-то неприятных минут доставила фельдмаршалу Кейтелю и столь разрекламированная линия Сталина – впрочем, вряд ли эта тревога продлилась долго.

Фамилия 'Сталин' происходит от слова 'сталь', но 'Линия Сталина' – не стена из стали. Она представляет собой эшелонированную систему укрепленных пунктов достигающую примерно 25 миль в глубину и 1100 миль в длину – эта линия слишком растянута, чтобы быть прочной. Строилась она в основном на том же этапе развития военной мысли, что и Линия Мажино; в основе своей ее закончили к 1933 году. Впрочем, позднее русские лихорадочно пытались учесть уроки прорыва других оборонительных линий. Тем не менее, в Линии Сталина существуют бреши, а порой ее создатели слишком полагались на непреодолимость естественных преград – озер и болот – не прикрыв их укреплениями. Похоже, немцы считают, что Линия Сталина столь же эфемерна, как и 'линия партии'.

Война за линией фронта

'Мы должны организовать беспощадную борьбу, – отметил Сталин в своей вдохновляющей соотечественников речи, с которой он выступил по радио на прошлой неделе [3 июля 1941 года – прим. перев.], – со всякими дезорганизаторами тыла, дезертирами, паникерами, распространителями слухов, уничтожать шпионов, диверсантов, вражеских парашютистов, оказывая во всем этом быстрое содействие нашим истребительным батальонам…'

'При вынужденном отходе частей Красной Армии нужно угонять весь подвижной железнодорожный состав, не оставлять врагу ни одного паровоза, ни одного вагона, не оставлять противнику ни килограмма хлеба, ни литра горючего…'

'Нужно создавать партизанские отряды, конные и пешие, создавать диверсионные группы для борьбы с частями вражеской армии, для разжигания партизанской войны всюду и везде, для взрыва мостов, дорог, порчи телефонной и телеграфной связи, поджога лесов, складов, обозов. В захваченных районах создавать невыносимые условия для врага'.

Все это, вероятно, тоже причиняет беспокойство Вильгельму Кейтелю. Едва Сталин произнес эти слова, как его приказы начали исполняться, поскольку подпольная работа – это единственное дело, в котором большевики действительно впереди планеты всей.

Запасы фуража гибнут в пожарах – и это отнюдь не случайные возгорания. С поездами, доставляющими немцам снаряжение, происходят странные катастрофы. Временные мосты, сооруженные вермахтом, рушатся в реки. Во многих пунктах, расположенных на сотни миль позади линии фронта, происходят серьезные бои.

Прогерманская шведская газета Aftonbladet сообщает, что в Прибалтике из-за обстрелов притаившихся снайперов немцам приходится отряжать целые подразделения для охраны фельдъегерей с донесениями и танки для сопровождения автоколонн. 'Партизаны пропускают танки и открывают огонь по машинам, убивая водителей и поджигая бензовозы. Командиры танков в отчаянье открывают беспорядочный огонь по лесу и кустарникам'.

Русские ошеломили нацистов своей фанатичной храбростью. Немецкие репортеры описали безумную атаку одного русского танка в ходе уличных боев за Минск – он рвался вперед как динозавр, невзирая ни на что. Снаряды немецких противотанковых орудий изрешетили его башню, но бурое чудовище продолжало двигаться, ведя огонь во всех направлениях. В конце концов танк удалось поджечь; экипаж погиб вместе с машиной.

Сообщается, что русский летчик, капитан Гастелло, чей самолет подбили немецкие зенитки, направил его на скопление вражеских бензовозов – машины, самолет и пилот взлетели на воздух.

На тотальную войну русские дают тотальный ответ: с врагом сражаются даже женщины и дети. Один немецкий корреспондент сообщал, что видел в разбитом грузовике тело красивой девушки лет семнадцати с лейтенантскими петлицами – она так и не выпустила из рук самозарядную винтовку. Другие 'амазонки', порой плохо экипированные, но всегда отлично вооруженные, продолжают доставлять немцам немало хлопот. Из девочек и мальчиков в возрасте 8-16 лет, входящих в организацию 'юных пионеров', – это русский эквивалент бойскаутов – создают группы для обнаружения парашютистов.

Даже русские комары в бесконечных Припятских болотах ведут против немцев собственную 'партизанскую войну'.

Все это крайне затрудняет немцам жизнь. Им приходится постоянно импровизировать – здесь вместо бомбардировщиков использовать артиллерию, там стрелять из зениток не по самолетам, а по танкам, здесь прочесывать заросли, подобно охотникам, там прятаться самим, подобно добыче. Партизаны нарушают не только линии связи, но и логику мышления нацистских пропагандистов. Вот один пример нелепицы, что выходит у них из-под пера: 'Перед нами враг, лишенный интеллекта, но бессознательно и решительно объединяющийся в коллектив с единственной целью – разрушения. … У него есть то качество, что отсутствует у современного человека – звериная целеустремленность. … Они сражаются группами, без единого тактического руководства, но тем не менее с сомнамбулическим умением'.

Фельдмаршала Кейтеля никто не считает лучшим немецким военачальником. Собственные коллеги называют его Büro-general (кабинетным генералом) и Witzblatt-general (карикатурным генералом). Они вспоминают: капитан Кейтель был одним из немногих офицеров, не получивших за все четыре года Первой мировой войны ни одного повышения по службе и ни единой награды. В межвоенные годы он был никому не известным бюрократом – пока в 1938 году Гитлер не устроил перетряску в военном министерстве и внезапно не вытащил его на самый верх. Но сегодня он – самый влиятельный немецкий военачальник, поскольку служит связующим звеном между Адольфом Гитлером и армией.

Когда Гитлер отправляется в Берхтесгаден, на Бреннерский перевал, в Хендайе или Париж, чтобы передать своим марионеткам очередные указания, Кейтель следует за ним. Когда Гитлер подписывает какой-нибудь важный документ, например Компьенское перемирие с Францией, Кейтель стоит у него за плечом. Когда Гитлер расположен слушать, Кейтель шепотом пересказывает ему безумные замыслы экстремистов-милитаристов. Поэтому сегодня, когда бал в Германии правит уже не нацистская партия, а вермахт, он занимает весьма важный пост. И если так случится, что германская армия провалит русскую кампанию, именно фельдмаршалу Кейтелю надо будет ставить в 'заслугу' то, что Гитлер оказался в столь в незавидном положении.

Вильгельму Кейтелю – пятидесятивосьмилетнему щеголеватому седеющему блондину шести футов ростом – так и не удалось стать своим для прусской военной касты; эти железные люди считали его податливым как воск политическим назначенцем. Однако он куда умнее, чем думают эти надменные аристократы, и зачастую они вынуждены вести кампании, которые Кейтель 'протолкнул' вопреки их желанию. В семье и на работе он пользуется репутацией человека безжалостного. Так, он заставил собственного сына Иоганна-Георга бросить учебу и поступить на военную службу.

Подобно многим немецким военным, он воображает себя крупным экспертом по колониальным делам – особенно в том, что касается Африки. Он считает Дакар важным плацдармом для германской завоевательной политики; именно Кейтель выступает за строительство скоростной автострады от Танжера до Дакара. Когда, незадолго до войны, он побывал с визитом в Египте, охранники-египтяне не позволили ему осмотреть места археологических раскопок, расположенные, по странному совпадению, возле военных укреплений. Кейтель повернулся к сопровождавшему его британскому офицеру, и процедил: 'Если вы не умеете обращаться с этими рабами, кое-кто другой скоро покажет вам, как это делать'.

Он копирует манеру поведения Гитлера. Подобно своему начальнику, он пронизывает посетителей стальным взглядом, пропускает мимо ушей вопросы, на которые ему не хочется отвечать, любит долгие пешие прогулки, наслаждается Бетховеном и Вагнером. Как-то во время польской кампании Гитлер и Кейтель отпраздновали приятное известие с фронта, слушая в штабном вагоне фельдмаршала пластинки с бравурной музыкой.

Вторжение в Россию, вероятно, вызывает у Вильгельма Кейтеля больше нервозности, чем у любого другого немецкого генерала, поскольку он несет за это предприятие основную ответственность. Он был самым давним и рьяным сторонником этой идеи. Еще в декабре 1939 года, на важном военном совещании в Имперской канцелярии, Кейтель был единственным, кто утверждал, что война на два фронта неизбежна, и фюреру следует без промедления напасть на Россию. 1 мая и 11 июня этого года он представил Гитлеру две докладные записки о принимаемых русскими мерах по укреплению вооруженных сил, призывая нанести удар, пока их подготовка не завершена.

Однако, хотя вторая неделя вторжения, когда его армии должны были обрести второе дыхание, выглядела далеко не так блестяще, как первая, Вильгельм Кейтель, наверно, испытывал меньшее беспокойство, чем ожидал. Ведь кабинетный генерал никогда не впадает в такую эйфорию, как генералы фронтовые.

На этой неделе, когда фронтовые генералы начали методично, один за другим, штурмовать доты, казематы, блиндажи и пулеметные гнезда Линии Сталина, Вильгельм Кейтель, наверно, мысленно желает им ни пуха ни пера. От судьбы любимой идеи 'кабинетного генерала' зависит его собственная судьба – не говоря уже о будущем всего мира.

* На Бреннерском перевале неоднократно проходили совещания Гитлера и Муссолини.
* Хендайе – город на границе Франции и Испании, где в 1940 году состоялась встреча Гитлера с Франко.

http://www.inosmi.ru/inrussia/20080714/ … 221436back
http://0gnev.livejournal.com/45341.html

Самопожертвование русских – в чем причина? ("Time", США) 26 сентября 1941 года

От нашего корреспондента в России – Что заставляет русских сражаться так беззаветно? Почему, в отличие от других европейцев, они готовы уничтожать собственное имущество, дома, сжигать леса, отчаянно пытаясь одолеть агрессора. Пожалуй, именно это больше всего ставит в тупик любого, кто наблюдает за войной на Востоке. Самих немцев это тоже ставит в тупик – и не на шутку тревожит. Они жалуются: русские не похожи на других, в них есть что-то необъяснимое – они не знают и не соблюдают правил игры, они сражаются насмерть, они теряют территорию, людей и технику, но продолжают драться с прежним ожесточением. Когда и где наступит конец этой войне, недоумевают немцы.

На этот вопрос ответил Лев Толстой в одной из величайших книг всех времен и народов – «Войне и мире». 22 июня 1812 года [так в тексте, на самом деле – 24 июня – прим. перев.] Наполеон объявил России войну и вторгся в ее пределы во главе почти шестисоттысячной армии; крупнейший по численности контингент в ее рядах, кстати, составляли немцы. (Какое надменное стремление бросить вызов судьбе могло побудить другого человека, одержимого манией величия – Гитлера – выбрать ту же дату для собственного нападения на эту страну?) 7 сентября, в сотне миль к западу от Москвы, Кутузов рискнул дать генеральное сражение при Бородино, отчаянно пытаясь спасти древнюю русскую столицу страны от захвата неприятелем. И каков же был результат этого сражения, где русские противостояли врагу, превосходившему их числом и неоднократно наносившему им поражения в прошлом?

Вот как оценивает его Толстой: «Наполеон испытывал тяжелое чувство, подобное тому, которое испытывает всегда счастливый игрок, безумно кидавший свои деньги, всегда выигрывавший и вдруг, именно тогда, когда он рассчитал все случайности игры, чувствующий, что чем более обдуман его ход, тем вернее он проигрывает. Войска были те же, генералы те же, те же были приготовления, та же диспозиция, та же «прокламация короткая и энергическая», он сам был тот же, он это знал, он знал, что он был даже гораздо опытнее и искуснее теперь, чем он был прежде, даже враг был тот же, как под Аустерлицем и Фридландом; но страшный размах руки падал волшебно-бессильно… со всех сторон приходили одни и те же известия об убитых и раненых генералах, о необходимости подкреплений, о невозможности сбить русских и о расстройстве войск… что-то странное происходило с его войсками. Несмотря на известие о взятии флешей, Наполеон видел, что это было не то, совсем не то, что было во всех его прежних сражениях. Он видел, что то же чувство, которое испытывал он, испытывали и все его окружающие люди… Все лица были печальны… Он знал, что это было почти проигранное сражение».

К концу дня русские, потеряв до половины армии убитыми и ранеными, по-прежнему не желали признать себя побежденными, и Наполеон, лишившийся более четверти своих солдат, с ужасом думал о том, что назавтра битва продолжится. Кутузов, стремясь сохранить армию, приказал отступать. Тем не менее он настаивал: Бородино было великой победой, зверь получил смертельную рану, от которой ему уже не оправиться. Перед тем, как оставить Москву, он воскликнул, охваченный страданьем и гневом: «Будут же они у меня лошадиное мясо жрать!» Можно легко представить себе, как маршалы Тимошенко, Буденный и Ворошилов повторяют эти же слова после кровавой бани, что они устроили гитлеровским армиям под Смоленском, Одессой и Киевом. Можно ли упрекать русских за то, что сегодня они уверены: пусть даже падут Одесса, Москва и Ленинград, Гитлер найдет в России свой конец.

Купола в лучах солнца

14 сентября, с восхищением глядя на раскинувшуюся перед ним Москву, сверкающую куполами под ярким солнцем, Наполеон не понимал, что его судьба уже решена. Ведь русский народ по собственному почину взялся за оружие еще до того, как власти успели организовать общенациональное сопротивление захватчикам. Как и Верховное командование вермахта сегодня, Наполеон в «Войне и мире» горько жалуется: русские оскверняют «благородное искусство войны».

Но именно само представление о войне как о благородном деле, возвеличивание любого удачливого милитариста ненавистно Толстому: для него силы, определяющие судьбы народов, связаны не с завоеваниями, армиями и сражениями – у них совсем иной источник. Этот источник – полная антитеза гитлеровскому «новому порядку», это та самая вера, которую защищают сегодня демократические страны.

Россия, в отличие от Западной Европы, не унаследовала от греков и римлян традицию возвеличивания военного искусства. Славяне были мирными пастухами, землепашцами, торговцами; они немало страдали от воинственных соседей и свирепых кочевников, являвшихся к ним с огнем и мечом потому, что их земли по прихоти истории оказались на пути периодических миграций с Востока на Запад. Пока Западная Европа рукоплескала и осыпала почестями рыцарей в сверкающих латах, пела хвалу доблестным и мужественным воинам, храбро защищавшим свои замки и отправлявшимся в далекие походы, чтобы одолеть других надменных рыцарей и подчинить их подданных, славяне-русичи возненавидели войну: ведь они стали жертвами самых свирепых и беспощадных воителей в истории – монголов под предводительством Чингис-хана и его потомков.

У русских не было замков, не было турниров, где скрещивали копья рыцари, закованные в раззолоченную броню; война для них не была состязанием полководцев и дворян в мастерстве, от исхода которого зависело лишь имя короля или рыцаря, которому вассалы завтра – в который раз – принесут присягу. Русские знали совсем иную войну – набеги жестоких орд, предававших их землю огню и убивавших всех подряд. С незапамятных времен война для русских – не благородное и романтическое занятие; она означает лишь смерть, опустошение, насилие и разруху. Так стоит ли удивляться, что они всей душой ненавидят войну и агрессоров?

Все для победы

У Толстого вы, наверно, не найдете объяснения, почему русские с таким презрением относятся к собственной смерти и к собственному имуществу, что готовы пожертвовать всем, лишь бы уничтожить захватчиков. Дело вот в чем: Западная Европа – пространство небольшое и перенаселенное, европеец всегда находится в самом тесном контакте с достижениями рук человеческих, с красотой, богатством и комфортом, созданными веками упорного труда. Он понимает, какое долгое время понадобилось, чтобы этого добиться, и не мыслит себе жизни без всего этого. Можно ли представить, чтобы англичане по собственной воле сожгли Кентерберийский собор или здание Парламента? Они будут защищать их до конца, но никогда не предадут огню просто для того, чтобы они не достались врагу, или чтобы затруднить его продвижение.

Но ведь Киев – город не менее древний, чем Кентербери; там находятся памятники истории, столь же дорогие сердцу каждого русского, как нам – величественный собор. Тем не менее русские без колебания жгут и разрушают его – как в свое время Москву – чтобы помешать усилиям агрессора. Почему? Дело в том, что мысленный горизонт русского не ограничивается ценным наследием прошлого и плодами человеческих усилий, как у представителей «сосредоточенной» цивилизации, родившейся на тесных, небольших пространствах. Изначально он был первопроходцем-кочевником, живущим среди просторов, где горизонт ограничивается лишь краем неба. Его больше всего восхищают не плоды человеческого труда и умения, а бесконечность и мощь Природы. Веками он трудился в поте лица, чтобы просто обеспечить себе скудное существование, и слишком часто результаты этого труда пускали по ветру суровые силы природы или жестокие люди; и тогда ему приходилось пускаться в путь, чтобы начать все сначала на новом месте. Такая среда и жизнь не слишком способствует большому уважению к материальному имуществу. Русские, для которых, похоже, сама длительность существования на нашем свете представляется относительно маловажной, не слишком ценят и саму жизнь – их пытливый ум постоянно ищет высшую правду, которая интересует и заботит их куда больше, чем практические, материальные достижения.

Ошибка истории

Все это нашло свое отражение в русской истории и институтах. Русский никогда не был тем покорным рабом, которым рисуют его европейские историки. Он с готовностью принимал теократическую идею, требовавшую от всех общественных классов поставить свою свободу и труды на службу освященному божьей волей порядку. Много столетий крестьянин был крепостным не в большей степени, чем дворянин, также состоявший на государевой службе. Лишь в 18 столетии, с притоком в Россию западных идей и немецкой крови, новая космополитичная аристократия упразднила все издревле существовавшие обязательства, связанные со служением, и попыталась поработить народ ради собственных капризов и удовольствия. Только после этого крепостное право превратилось в настоящее рабство.

И русский народ отнюдь с этим не смирился. Он слишком остро осознавал, что из прикрепленных к земле слуг государства превращается в личную собственность капризных хозяев, возмущался несправедливостью такого положения дел и восставал против него. В конечном итоге именно это становилось причиной всех брожений в русском обществе начиная с конца 18 века. Разрушение древнего справедливого баланса обязанностей и зависящих от них привилегий, на котором строилось русское государство, и тот факт, что один из общественных классов, как отмечал историк Ключевский, начал жить исключительно ради собственной выгоды, стали первопричиной революционного движения, увенчавшегося падением старого режима.

И необычайная энергия, которую этот народ с тех пор проявил и в процессе строительства экономики, и в борьбе с «фрицами», связана прежде всего со свержением чужеродной касты и искусственной системы, державшей его в цепях. Сегодня русские демонстрируют не преданность марксовой коммунистической идеологии; они действуют как народ, чей естественный, томившийся под спудом гений был внезапно выпущен на волю. Несомненно, такой народ, и такая страна, должны оказывать большое влияние на события в мире – влияние, способное принести самые плодотворные результаты, если оно соединится с умеряющим страсти, более зрелым влиянием англосаксов. У нас с русскими есть много общего.

Взаимодополняющие идеалы

Англосакс, выросший на своем одиноком острове, покоривший гигантские и неизведанные просторы океанов, также восхищается мощью и непостижимостью Природы. Но разнообразная и активная жизнь, которую ему приходится вести, придала его уму практический склад. Британец – островитянин и мореплаватель – еще в далеком прошлом научился жить самостоятельно и высоко ценить эту самостоятельность. Он должен полагаться на собственную предприимчивость, гибкость, изобретательность.

Если русский воспринимает мир как гигантское братство людей, где не должно быть места классовым и расовым различиям, англосакс убежден: такое братство может возникнуть лишь в том случае, если каждый готов будет уважать священную индивидуальность брата своего, выделяющую человека из толпы и обеспечивающую его дальнейшее совершенствование. Индивидуальное самосознание и уважение к человеческой жизни и собственности, свойственное англосаксам, должно дополнить идеал русских – социальную справедливость для всех. Только после этого можно будет установить гармоничное равновесие между личным и общественным в жизни человека. В этом состоит величайшая из проблем завтрашнего дня. И потому-то так важно взаимопонимание между нашими великими народами. Их исторические задачи и идеалы дополняют, а не противостоят друг другу. Именно сочетание страстной приверженности русских социальной справедливости с англосаксонским терпением и взвешенностью суждений даст нам надежду на построение более разумного миропорядка после окончания нынешней войны.

Перевод – Максим Коробочкин ©
http://0gnev.livejournal.com/20663.html

Исправлено fugu (14.05.11 23:59)

Это реально все прочитать? =)

Захватчиков ждет знаменитая русская зима ("The New York Times", США)
http://rus.ruvr.ru/2011/11/03/59835241.html

Статья опубликована 9 ноября 1941 года
Боевой дух немцев подвергнется испытанию морозом и глубоким снегом

Куйбышев, 8 ноября – Традиционный союзник России «генерал Мороз» постепенно выдвигается на линию фронта. Зима – одна из излюбленных тем в русских песнях, поэзии, живописи, и для этого есть все основания. Как минимум на пять месяцев большая часть страны ежегодно заносится снегом, и все, что может делать крестьянин – это кормить животных, болтать с соседями, петь, пить, охотиться и охранять скот от волков. Женщины и дети сидят у самовара за бесконечным чаепитием, а мужчины покуривают папиросы, рассказывают друг другу байки или поют грустные народные песни под аккомпанемент балалайки либо баяна.

На селе традиционно любят сочинять истории о трескучих морозах. Много легенд ходит и о встречах с волками. В России есть бессчетное число вариантов истории, которую рассказывает один из героев Уиллы Катер (Willa Cather): о том, как за свадебным кортежем,  возвращавшимся в деревню на санях, погналась стая голодных волков. Одни сани перевернулись, хищники загрызли седоков и лошадей. Другие сани застревали в сугробах, и волки бросались на перепуганных коней. В конце концов, от кортежа остались только одни сани, и кучер выбросил на дорогу сидевших в них жениха и невесту, чтобы облегчить вес и спастись самому.

Правда и вымысел

Трудно сказать, сколько в этих историях правды, а сколько вымысла. Но волков в России действительно много, и когда снежное одеяло накрывает землю, они часто заходят даже на окраины деревень, охотясь на любую добычу, чтобы прокормиться.

Волки, тройки с бубенцами и заснеженный лес – традиционные сюжеты в русском искусстве. В двух сотнях миль от Москвы деревенские кустари и сегодня расписывают известные на весь мир лаковые шкатулки, создавая с помощью беличьих кистей и красок на яичных желтках миниатюрные картинки на эти темы, которые так любят увозить домой туристы в качестве сувениров. Старинные народные песни, былины о князе Игоре, крестьянские сказки – во всем этом обязательно присутствует зима.

Образ самой России ассоциируется с зимой – еще со времен средневековья, когда купцы из Московского государства начали появляться в европейских столицах. Московиты удивляли местных длинными бородами, меховыми шапками и тяжелыми шубами. И покупали у России поначалу то, что рождал ее холодный климат – меха, лес, пеньку и смолу.

Холодный мир

Старики-крестьяне говаривали: «Россия – не страна, а целый мир». И для русского крестьянина в этом мире царствует холод. Живя в бревенчатой избе, под завывание холодного ветра, он научился защищаться теплой одеждой и крепким питьем от главного природного врага – зимы. Однако во время войны этот враг превращается в союзника. И каждый, кому доводилось видеть полотна Мейсонье, изображающие катастрофу наполеоновской армии, знает,  насколько эффективна помощь этого союзника.

Для чужеземцев, не знакомых с русским климатом и не получающих помощи от местного населения, зима может обернуться роковыми последствиями. Сегодня русские говорят о своих противниках: этой зимой «немцам придется из топора суп варить». Основные запасы зерна вывезены или сожжены во время эвакуации. Множество деревень и малых городов разрушены в ходе боев или отступающими арьергардными частями Красной Армии.

Когда начнутся морозы, на многих участках гигантского фронта воцарится затишье. По всей Карелии и на Кольском полуострове немцы уже зарываются в землю – чтобы уберечься не от русских пуль, а от холода. Как именно зима повлияет на ход военных действий, предсказать трудно. Несомненно, воевать – и активно воевать – зимой можно, несмотря на все неудобства. Это доказывает опыт прошлой мировой войны, да и недавней кампании в Финляндии.

Опыт прошлого

Несомненно, однако, что продолжение боев в условиях русской зимы, мягко говоря, не улучшит моральный дух агрессоров. Во время военной интервенции союзников в России после Первой мировой генерал Соколовский рассказывал автору этих строк: японцы не могут переносить сибирский климат, хотя их солдатам раздали электрогрелки. Если русские удержат Ленинград и Москву, у немцев не будет тыловых баз с большим количеством отапливаемого жилья.

Сообщается, что командующий немецкими войсками в районе Мурманска генерал-полковник Дитль уже просит Хельсинки о подкреплениях: финские солдаты лучше переносят зимние холода. И одна из главных причин, по которым немцы сейчас рвутся к Крыму, заключается в том, что на этой «советской Ривьере» они смогут разместить своих раненых в теплых помещениях больниц и санаториев.

И Красная Армия, и вермахт готовятся к ближайшим месяцам, когда столбик термометра опустится гораздо ниже нуля. Даже в сентябре, когда автор этих строк ездил на фронт, он видел в захваченных русскими вражеских траншеях обрывки подбитых шерстью немецких мундиров. А по всей России новые контингенты, проходящие обучение перед отправкой на фронт, экипируются ватниками, длинными шинелями и шапками-ушанками. Налаживается массовое производство лыж и саней; текстильные фабрики ускоренным темпом выпускают шерстяные ткани.

Запасы продовольствия

Советы уверены, что зима в очередной раз станет их мощным союзником в борьбе с агрессорами. Хотя враг захватил огромные территории, ситуация с продовольствием пока не внушает опасений. Из временно утраченных районов были заранее вывезены запасы зерна, но и это не все: в прошлом году огромные площади были засеяны куда более калорийными культурами, чем зерновые – сахарной свеклой и картофелем. Сбор урожая на всей территории СССР уже завершился.

Гитлер отчаянно пытается добиться главных целей своего нынешнего наступления до наступления зимы. Главное для него – скорость продвижения вперед. Сейчас каждый день, в течение которого Красная Армия удерживает позиции, можно считать небольшой победой. Россия много раз подвергалась вражеским нашествиям, и в конечном итоге врага останавливало сопротивление ее народа и помощь «генерала Мороза». Сработает ли это в условиях современной механизированной войны – кто знает. Смогут ли люфтваффе эффективно действовать в условиях мороза? В состоянии ли гитлеровские армии с легкостью выдержать еще одну военную зиму – уже третью с начала затянувшегося блицкрига? На эти вопросы ответов пока нет. Но одно можно сказать с уверенностью: зима здесь наступает рано и длится долго.