Путин и Медведев сделали разные выводы из событий в Ливии. Премьер призвал крепить оборонную мощь страны, президент осудил действия Каддафи в отношении собственного народа.

Владимир Путин выступил с крайне резкой критикой резолюции Совета безопасности ООН. «Резолюция Совбеза является неполноценной и ущербной, она разрешает все и напоминает средневековый призыв к крестовому походу. Фактически она позволяет вторжение в суверенную страну», – сказал российский премьер, общаясь с рабочими на оборонном заводе в Воткинске. Он также выразил обеспокоенность легкостью, с которой США принимают решения о применении силы на международной арене (хотя в данном случае решение принимала не американская администрация, а международное сообщество). И напомнил, что во время президентства Билла Клинтона бомбили Белград, во время президентства Бушей – Афганистан и Ирак. «На очереди Ливия под предлогом защиты мирного населения. Где же логика и совесть? Нет ни того, ни другого».

Между тем Россия при голосовании за эту резолюцию воздержалась. Причем президент России заявил, что наша страна «не воспользовалась (правом вето) по одной причине – я не считаю эту резолюцию неправильной, более того, я считаю, что эта резолюция в целом отражает и наше понимание происходящего в Ливии, но не во всем, поэтому мы своим правом вето не воспользовались, и это был квалифицированный отказ от ветирования». Ранее Дмитрий Медведев не просто публично осудил режим Каддафи за применение силы против мирного населения, но и, согласившись с санкциями ООН против Ливии, запретил ливийскому диктатору въезд в Россию и пролет над ее территорией. Расхождение мнений дуумвиров очевидно. А

поскольку в силу политического веса Путина внутри России именно его позицию Запад вполне мог счесть официальной, Медведев из Горок немедленно начал корректировать своего партнера. Заметив, в частности, недопустимость использования выражений, которые «по сути, ведут к столкновению цивилизаций – типа «крестовых походов» и так далее».

Владимир Путин как политик всего лишь продемонстрировал последовательность своей политической позиции. Будучи президентом, он, хотя и не столь резко, осуждал в 2003 году вторжение международной коалиции в Ирак. Тогда он заявлял, что военная акция против Ирака ничем не может быть оправдана, в ней «никакой необходимости не было»: «Если мы допустим, чтобы на смену международному праву пришло кулачное право, согласно которому сильный всегда прав и имеет право на все, а при выборе средств для достижения своих целей ничем не ограничен, тогда под вопрос будет поставлен один из базовых принципов международного права – принцип незыблемости суверенитета государств».

Сейчас Путин занимает другую должность, но гораздо важнее существенные отличия во внутриполитическом контексте его заявлений по Ираку и Ливии. Тогда речь шла о совместной борьбе с международным терроризмом, которую Россия, в принципе, поддерживала. То есть разногласия были лишь насчет методов. Теперь Совбез ООН санкционировал операцию против страны, в которой диктатор с помощью военной силы любой ценой пытается удержаться у власти. Если учесть, что для нынешней российской элиты нет большей угрозы, чем угроза экспорта революции (все протесты наша власть считает порожденными исключительно происками внешних сил, а не внутренним делом), слова Путина приобретают совсем иное значение.

Показательно, что Россия ни словом не осудила другую недавнюю интервенцию — участие армии Саудовской Аравии в разгроме оппозиции в Бахрейне, хотя это точно такое же вторжение в суверенную страну, как и операция в Ливии. Да еще и не санкционированное никакой резолюцией ООН. Для российской власти слово «суверенитет» приобрело один смысл: право самой власти делать внутри страны все, что ей заблагорассудится. И поэтому

вал арабских протестов пугает российскую власть намного больше, чем так называемые оранжевые революции, с которыми так активно боролась кремлевская пропаганда пять-шесть лет назад после событий в Грузии, на Украине и в акаевской Киргизии.

Там речь шла о несформировавшихся государствах с непрочной властью. В арабских странах люди восстают против не сменявшихся десятилетиями и казавшихся стабильными клептократических режимов. Экономические и политические аналогии сегодняшней России с теми арабскими государствами, в которых народные протесты свергли правителей (Тунис, Египет) или были жестоко подавлены (Бахрейн, Йемен), очевидны и отмечены многими экспертами. В России такая же система несменяемости власти, такая же видимость политической стабильности, не меньший уровень социального расслоения и коррупции, низкий уровень жизни значительной части населения, несмотря на сверхдоходы казны от экспорта энергоносителей. Впрочем,

в Воткинске Владимир Путин выписал рецепт если не от народных бунтов, то от возможной поддержки местных бунтарей «крестоносцами»:

«Мы собираемся и хотим жить в мире со всеми. Ни с кем не хотим ни ссориться, ни тем более воевать, Боже упаси. Но сегодняшние события, в том числе и в Ливии, лишний раз подтверждают правильность того, что мы делаем по укреплению обороноспособности России. И вот та новая госпрограмма «Вооружение», о которой я только что говорил, призвана как раз решать именно эти задачи».

И в самом деле, что может быть лучше старого проверенного средства борьбы с врагами, внутренними и внешними? «Мы мирные люди, но наш бронепоезд стоит на запасном пути».

Проблема в том, что и броня не очень крепка, и танки уже не быстры: на днях Дмитрий Медведев устроил разнос Министерству обороны как раз за провал проектов в рамках государственного оборонного заказа, превратившегося в систему распилов и откатов. И, возможно, куда более эффективным способом профилактики народных бунтов, хоть в Африке, хоть в России, являются другие стандартные методы: сменяемость власти, преодоление коррупции, запуск социальных лифтов, неуклонное, как любят писать в партийных программах, повышение благосостояния народа. И тогда никакие «крестовые походы» не страшны.

http://www.gazeta.ru/comments/2011/03/2 … 0917.shtml