Служил я в Заполярье в 1992-1993 году. То есть, в тот период, когда советская армия заканчивалась и начиналась российская. Полк, в котором я служил - 10-й мотострелковый находился в 8 километрах от границы - теоретически - полк прикрытия границы, хотя к пограничникам не относился. По тревоге мы должны были в течение 30 минут занять окопы и прикрыть сопки от норвежцев :)


(Мы публикуем отклик на «личный опыт» нашего читателя «В армии меня избивали, но потом я построил свою жизнь». – ред.)

В 1992 году когда я после учебки прибыл в полк там служило 800 солдат и 200 офицеров, в 1993 году я увольнялся там осталось 30 солдат и 200 офицеров, - никто служить не хотел, тем более в Заполярье. В последствии, я был рад, что оказался так далеко от дома – легче переносить расставание с ним, но первые месяца три я продумывал варианты, как сбежать или закосить.

Сбежать очень трудно – дорога от Норвегии до Мурманска – одна – 135 километров. На ней есть пограничный пост, который не обойти. Все беглецы задерживались на расстоянии ни больше чем 10-20 километров от части – пешком не уйти, на автобусе – снимут пограничники.

Почему люди бежали? Полк сложный. Во-первых, это «черная дивизия». Это когда на 20 человек в строю славян 1-2 человека. В нашем полку в основном были, таджики, узбеки, казахи и азербайджанцы. Национальности распределяли в полку хитро. Русские, украинцы, белорусы были в комендантской роте, связи, разведке и саперной. Вся пехота – была азербайджанско-казахско-таджикской.

Во-вторых, этот полк был так называемым, взлетным – все командиры полка уходили на повышение в качестве командиров дивизий. Это приводило которому, что полк был уставным - то есть в нем внешне соблюдались все требования устава, даже те, на которые стараются меньше обращать внимания в условиях дефицита солдат. Это требовало очень много физических сил. Например, представляете , что значит в Заполярье «чистый от снега плац и высота окружающих сугробов не выше 50 см»? – Это с утра до вечера свободный солдат – убирает снег.
В третьих, это полк с жесткой дедовщиной - со всей свистопляской: от отбирания еды и одежды, выполнение за дедушку работы, отсутствия сна, до «дембельских поездов», «построений на подоконнике» и с прочими радостями жизни.
Эти три параметра: «черная дивизия», «уставщина» и «дедовщина» приводила к многочисленным… драмам. Долго пытался найти слово – от «эксцессов» и «проявлений дедовщины», но по настоящему, это были человеческие драмы!

В мой призыв нас – молодых/духов в роту связи к пятнадцати дедушкам и четверым черпакам прислали только трех человек. Из нас троих один стал заикой, другой на всю жизнь хромым – ему деревяшками для равнения кроватей – колено повредили. Мне как-то повезло, не знаю почему – но «приключений» было достаточно! Среди примерно 15-20 человек нашего и последующего призыва (на весь полк), один пытался повеситься, один попал в психушку, одному дали несколько лет дисбатов за несколько попыток побега.

Вообще по сравнению с учебкой, психическая нагрузка была легче, хотя физически пришлось тяжело. Но все-таки в полку за день по три раза не избивали, скорее психически унижала дедовщина. И потом, большинство наших дедушек – украинцев – однажды вязи и решили, что хватит служить в российской армии, пора домой. И на следующей день власть поменялась. Мы втроем, подрались с тремя черпаками-украинцами, которые «чморили» нас раньше, потому что были земляками дедушек. После драки, они через неделю тоже сбежали.

Но так как тема называется «в армии меня избивали, а потом я построил свою жизнь», то я скажу спасибо армии за испытания, которые она мне подкинула. За то, что я не сломался под дедовщиной, и затем я стал командиром взвода и дембельнулся старшим сержантом. Это сделало меня лидером, я открылся в себе способность руководить другими людьми, даже старше себя на 10-20 лет.

Но на моих глазах – я это видел – армия калечила жизнь другим людям. Совершенно правильно, в армии не обязательно уметь драться. Если собираешься в армии выжить с таким навыком, то нужно драться как мастер спорта. Я видел двух таких мастеров спорта в пехотной роте – боксеры из Екатеринбурга, они смогли выбить право себе жить по своим правилам. Но это были ребята с кулаками с мою голову.

Расскажу одну историю. В армии очень важно психически не сломаться в первые дни. Самая адекватная поведенческая стратегию – «отнестись с юмором» к тому, что у тебя отбирают одежду, пинают, пихают, обзывают, заставляют делать что-то. Такой тип «ванька-встанька» - тебя пинают и унижают, а ты встал отрехнулся, стер плевки и посмеялся. Редко когда в первые дни дедушки избивают молодых, обычно, в первые две недели существует негласное правило - не избивать и не заставлять чрезмерно работать. Таким образом, проверяются характер и поведенческие реакции.

Если человек, выбирает стратегию «уход в себя», он постепенно превращается в жертву и главной мишенью. Через несколько дней его начинают «чморить» все. (ЧМО – человек морально опущенный). Эта такой тип поведения –«страус», когда человек пытается сохранить моральное равновесие и чувство собственного достоинства, которое у него были до армии. Эта самооценка не учитывает, что внешнее окружение изменилось и его собственное положение в новом обществе нужно выстраивать по-новому.

Однажды, в соседнюю по казарме роту привезли двух парней из Ижевска. Их привели в комендантскую роту на моих глазах – еще в гражданской одежде. Они с друг другом были мало знакомы, но были как близнецы - высокие крепкие парни. Нас с ними часто отправляли на хозяйственные работы. Поэтому я видел, как постепенно они меняются. У них получились разные типы поведения – «ванька-встанька» и «страус».

«Получились» - потому, что не всегда удается сознательно менять свое поведение и подстраивать его под окружающие события. И вот, «ванька-встанька» стал постепенно приспосабливаться к окружающей обстановке, а «страус» уходил в себя. Внешне это проявляется в том, что у «страуса» поникший взгляд, опущенные плечи, грязная одежда (ведь теперь не до того чтобы приводить себя в порядок).

Через 2-3 месяца издевательств и избиений «страус» бежал из части. Зимой в Заполярье далеко не убежишь – его поймали через несколько часов. Естественно дело на него не завели - посадили на губу – «отдохнуть». Помню, наш прапорщик нас троих молодых духов для отдыха отправлял на неделю в госпиталь – полежать, поспать, наесться. Мне не повезло, не успел в такой своеобразный отпуск – украинцы сбежали.

Но гауптвахты в частях – место своеобразное. В караул (охранять) гауптвахты ходила полковая разведрота и мы связисты. Там я впервые подумал, что увидел фашистов – разведчики отрабатывали на арестованных приемы, перезаряжали автоматы и прочее. Особенно им нравилось, когда им сопротивлялись, обычно, дедушки из пехотных рот – азербайджанцы. Через день-два дедушки плакали и на коленях просили их не бить.

Вот на такую губу попал и наш «страус». Он хоть и был русский, но получал не меньше. И он сбежал еще раз! На прогулке, он прыгнул в дырку туалета. Туалет, в виде дощатого сооружения с четырьмя дырками, находился во дворе гауптвахты. По шею в дерьме, он пробрался к одной из стенок этой земляной ямы и пролез в щель между стеной туалета и ямой. Эта стенка выходила уже за территорию губы – на самый берег реки Печенги. Он спустился вниз по двадцати метровому обрыву и переплыл речку. Речка хоть и не широкая, но ледяная и очень быстрая.

Дело было весной и он залез в подвал отогреться. Поселок Печенга хоть и обозначен на карте России, но состоит всего из 15 пятиэтажных домов, населенных семьями военными. Поэтому его очень быстро отыскали и вернули на место. На него завели уже уголовное дело по факту побега из гауптвахты.

Когда я его увидел уже в следующий раз, это был просто ужас. Бежал он в смену, когда караулили разведчики, одного из которых посадили тоже на губу из-за побега и отсрочили дембель на несколько недель. Когда мы с разведчиками заступали на караул, его друзья освобождали его из камеры и он свободно разгуливал по всей территории губы. Особенное удовольствие ему и его друзьям доставляло издевательства и избиение страуса. К тому времени, когда я заступил с ними в караул (они там были 2-3 раза в неделю, а мы раз в месяц), они уже человека довели до состояния растения.

Часовой, который ходит в блоке с камерами, обязан каждые несколько минут заглядывать в глазки камер и наблюдать, что там происходит. «Страуса» держали в одиночке (2х1 метр), ему запрещали сидеть на полу, поэтому он стоял уткнувшись в стену.

Разведчики, иногда приходили, колотили его, перезаряжали о грудь автомат. Но любимым их развлечением была ловля тараканов. Они открывали камеру и говорили: «лови тараканов». При этом арестованный должен был прыгать и искать тараканов по всей камере и есть их. Это при том, что никаких тараканов в камере не было – он должен был изображать поиск и поедание тараканов.

Это был последний раз, когда я увидел этого парня, и что случилось с ним дальше - не знаю. Дали ему срок дисбата, или ему удалось покончить жизнь самоубийством.

Но зато помню, как его товарищ – «ванька-встанька» через 1,5 года демобилизовался как солдат успешно преодолевший «все тяготы службы».

«Губа» нашего полка, которую я считал страшным местом, через год показалась чуть ли не раем. К тому времени, мне оставалось несколько месяцев до конца службы и я ходил в караул помощником начальника караула. То есть вроде, когда офицер спит, то есть почти все время, я «за главного». Охраняли мы оружейные склады рядом городом Спутник, это в нескольких километрах от Печенги. Кроме того, Спутник это база бригады морской пехоты Северного Флота. А мы во время охраны складов приезжали за продуктами к ним. И немного видели порядки у них на базе – такая же жесткая дедовщина. Правда, ребята там крепкие – меньше 1,85 туда не брали.

К этому времени, почти во всех частях округа собственные гауптвахты стали закрывать и всех наказанных отвозили к на губу к морской пехоте. К ним на губу людей старались не отправлять, потому что, после их губы, солдат, моряков и пограничников отправляли в госпиталь лечиться.

Из моей роты туда отправили одного солдата. В этот момент была первая попытка создать «профессиональную» армию и собирали контрактников со всей России. В основном алкашей. Которые пили все время. Так и в моей роте таких было человек пять. После очередной попойки одного отправили на губу. Потом сообразили, что опасно и вернули обратно. Но сутки он провел на губе. Этот 30-ти летний мужик вернулся оттуда с отбитыми почками, с язвой на руке и ободранной головой. Оказывается, первое, что сделали с ними, это подстригли с помощью штык-ножа на лысо. Поэтому он был похож на тифозного больного, у которого клочки волос кое-где растут, а кое-где выдраны с мясом. По всему телу кровоподтеки и синюшны синяки – отработка приемов и ударов прикладом. Посреди ладони – язва диаметром сантиметров пять – на морозе с голыми руками заставляли бегать и ползать с железными угольными носилками. А в конце его еще заставили написать записку, что претензий не имеет. Естественно что, он оказался в госпитале на пару недель.

В армии все одновременно – и черное и белое. Так, те морпехи, которые издевались на губе в Спутнике, через месяц, в декабре 1994 года, отправились в Чечню штурмовать Грозный, и многие погибли, но проявили себя как одни из самых подготовленных бойцов.

Наш командир полка, алкоголик с женской фигурой и постоянно красным лицом, стал генералом и в Чечне, не прятался в тылу, а погиб на передовой, став героем Советского Союза.

Но я не хочу заканчивать на позитивной ноте. Мне повезло - я смог приспособиться к армии, выжить, приобрести уверенность в себе и забыть плохое. Но когда через три года я увидел синяк под глазом у брата, которого только призвали в армию, у меня все внутри перевернулось.

P.S. Тема уже "избитая", но весьма интересно.

P.P.S. Эту статью в раздел образование поместили на сайте, я решил оставить как есть.

http://gazeta.ru/education/2010/12/27_e_3479750.shtml