1
Привет, мой друг. Мой друг неисцелимый.
Идешь ли на поправку? ибо дело
твое уж на поправку семимильным
должно ступаться шагом. Очень странно.
История твоей (моей?) болезни
могла бы занимать весь книжный шкаф.
Увы, не позволяет и в трехтомник
загнать ее моя старушка-лень.

На Марсово поход наш предпоследний,
вернее, уточню, кафе Марсо,
закончился ничем: не пораженьем,
не взятьем неприступной памбы. Ты
успешно возвратился хладнокровен
в поместие свое. Я ж, чертыхаясь,
побрел искать извозчика, при этом
надеялся, что день прошел не зря.

Покамест упражнялись в остроумьи,
и кубок непрерывно орошали,
во время пира в честь большой эпохи,
не столь прекрасной, как хотел. но все же
осаду инфлюенция упрямо
вела у наших юных тел. О, Саныч,
я помню это по твоим глазам!
От мною же прописанной микстуры!

Нордические волосы в жиру
неряшливо затянуты в затылок,
что в памяти моей был тот прообраз
процентщицы затылка,мухехе.
Лоснилась борода, опухли щеки.
И ты попутал цифры 3 и 5.
остюда все погрешности, отсюда
желание намокнуть под дождем.

Витала в летнем вохдухе портвейность.
Фонарь неспешно стягивал пространство
вокруг себя, и зелень отступала.
Но запах свежих листьев оставался.
Как лекарь, говорю тебе, О Саныч,
Спеши, пока осталися талоны,   
и цены не взросли по экспоненте,
на следующий двухсуточный приём.