В моем подъезде написали на стене
Неровным, нервным и немного детским почерком
Мужское имя Стас, а дальше после прочерка
О том, что мальчикам он «да», а девкам «не».

О том, что он в «ультрамарины» занесен.
О том, что девочкам с ним секс – одно страдание.
Хотя к чему в наш век мои иносказания?..
«Стас – пидорас» там написали, да и все.

И лозунг этот так загадочно чернел,
Рябил в глазах жестокой, хлесткой эпитафией.
Я шел домой, но вот у этой каллиграфии
Вдруг на ступеньки зачарованно присел.

Смотрел, и чудилось, как детская рука,
Справляясь с дрожью от обиды и опасности,
Чертила буквы, чтобы достояньем гласности
Стал этот факт интимно мерзостный слегка.

Не факт, конечно просто выдумки чуть-чуть,
Немного злости, месть, наверное, обидчику,
Который девочки какой-то по кирпичику
Разрушить детскую влюбленность смог дерзнуть.

Дрожали губы у нее, сожгла мосты
(Ну или просто развела их, словно в Питере):
«Стас – пидорас». Ах, сколько чувства в этих литерах
И сколько чистой, первозданной красоты!

Какая надпись! Верх отчаянья она!
Апофеоз любви и след от чувства в вечности!
О, я смотрел бы на нее до бесконечности!..
Но дома, знаете, красавица-жена.

Чтоб не ждала меня она подолгу так
И не хулила, хоть ребенку не ровесница,
Поднялся я, побрел домой – наверх по лестнице,
Чтоб не писали на стене «Олег – мудак».