А ты танцуй. Наплюй на все и танцуй.
В голове мотив, который слышишь только ты. В голове – только ты и никого кроме. Танцуй. Ты танцуешь с собой.
Жизнь вертится вокруг тебя, толкает злобно в бок: «Делать нечего? Иди домой!»
А ты танцуй. И пой. Может даже тихо, про себя, но – пой. Ведь для тебя это способ не завыть. По звериному, вцепившись себе в волосы, скрючившись на заплеванном бетонном полу. Не надо так. Лучше пой. Пусть на лице твоем гуляет шальная улыбка, пусть несвязна для окружающих будет твоя речь.
Танцуй.
Танцуй с годами, которые остались в Прошлом. Танцуй о них. Танцуй, как счастлива ты была. Как первый раз взяла на руки своего ребенка. Танцуй о том, как все предопределено было в вашем тихом семейном счастье.
Выключили музыку. Но ведь это не остановит тебя, правда? Они смеются. Ты забавляешь их. Пусть смеются. Это лучше, чем если бы плакали. Как плакала ты с сыном, когда вернулась с опознания тела своего мужа. Ты помнишь это, да? Ты не танцевала тогда, ты пыталась выжить. Ты царапала, срывала ногти, но - тащила вперед себя и ребенка. Вперед, во внезапно рухнувшем государстве.
Танцуй.
Ты вырвалась. Ты вырастила. Снова смогла запеть. Но голос уже осип. От алкоголя. От ветра и морозов дальних поездок в Польшу и продуваемого всеми ветрами рынка.
Танцуй.
Пусть танец унесет тебя. Унесет отсюда, от грязи, от Памяти… Она не добрая. Нет, она не злая, но и не добрая. Она хранит не только первую улыбку и первые слова твоего сына. Если неосторожно пройти в ней, то можно наткнуться на злобный оскал родного лица. На мат. И удары. После которых ты могла только бежать. Улицы, подвалы, базары, бутылки, милиция, грязное и беспросветное…
Танцуй. Ведь в танце ты другая. В танце ты не здесь. И пой. Чтобы не завыть.
***
Я увидел ее год назад. На станции метро «Заельцовская». Из киоска с утренним кофе и сигаретами неслась музыка, а напротив него, показывая в улыбке почти беззубый рот, танцевала пожилая, неопрятная женщина.