я смотрю на свои колени -
они просят, чтобы их целовали.
они синие - наши улицы лакированы льдом.

выходя на крыльцо весеннее,
ловишь ртом свои же сандали,
свистишь в воздухе и ползком возвращаешься в дом.




как можно верить вашим богам?
даже земля бьет меня по ногам.

А это стихи дорогуши Максима Кучеренко


Я к слову снова в Ялте
Со мною мои Дюймовочка и Снежная Королева
Каждое утро встающая не с той левой
Солнце курорта подвешено за верёвочку
Мы упиваемся узами нашего брака
Гладим павлинов желающих петь
А в палисаднике развернулась детская драка
Слышны крики «мама, я первым нашёл нефть»
Мои друзья живут через улицу
Они всей душой вбирают в себя портвейн
Они к молодым украинкам тулятся
И мечут харизму в черноморский бассейн
Ночами мне является Ника Турбина
Она говорит что она из этих мест
А то что она не Мила Йовович
Это не её Вина
Просто Евтушенко слишком рано
Поставил на ней крест
Хотя обещал нарисовать звезду
Какие продают на набережной в палатках
Теперь Никин дом стоит во льду
Там на Ай-Петри
Говорит что гадко нынче теперь
Не в пример лет пяток назад
Тогда турист помещая свой зад
В канатную тележку осознавал
Что почти невозможно вернуться назад
Слепив на Ай-Петри сырую снежку
Едва ли между Херсоном и Стамбулом
Мы найдём что-либо лучше
Со слуховыми окнами и прибойным гулом
С умозрительным видом сквозь уши
Едва ли между Анапой и Варной
Нам ещё найти кроме как здесь
У заюзаной стойки барной
Таких говорящих чаек
Падких на великорусскую лесть
Тем более вам не встретить
Где-либо в зоопарке просто так
Аутентичного Президента государства
Несущего в руках оранжевый мак
Здесь в Ялте есть поляна сказок
Спустя 25 лет после острого желания прибыть сюда
Я нанял подержанную модель любимого ВАЗа
И прибыл и видел как из-под бабы Яги течёт вода
Мой друг психиатр и его семья
Гуляли здесь вместе с семьёю моею
Мы пили портвейн и обозревали края
Но местный житель стучался внутри меня
И спрашивал «Господи, когда же я околею»?

Покушай сладкой кураги,
Присев на табурет любимый,
И трепет, еле уловимый,
Чуть тронет мокрые стоги,
Что в поле дальнем ночевали
Над чернью пропастию шахт,
Под сенью неусыпных вахт,
А трубы пепел развевали.
Покушай сладкой кураги,
А я скажу тебе исторью,
Как мальчик не поладил с корью
И утром, не найдя ноги,
В своей постели встал спокойный
И иссекал себе пузырь.
О, юный, непокорный мцырь!
В гробу ему легко и хвойно.
Покушай сладкой кураги,
Возьми вина, орехов горстку,
Глядишь, - кирпичную отмостку
К весне чеканят сапоги,
И новобранцев череда
Берет препятствия на суше,
Покуда не замерзли уши
И не поперла лебеда

Детсад невидимых детей.
Мы слышим смех и топанье, и скрип качели,
И хруст разломленной зубами карамели,
И звуки жизни прочие.
Заклей свой глаз и будешь ты пиратом,
Заклей другой и станешь ты невидим.
Я проведу тебя, и сторож не увидит,
Я отведу тебя к невидимым ребятам.
И некоторое время осязанье
Рук маленьких и их зверьков тряпичных
Рисует в темноте не то созданья,
Не то фантомы из альбомов горемычных.
Там фото групповое безмятежны,
Наивных, неразумных обезьянок.
Топтали годы их. И где вы, дети, где же
Вы - примы утренников и жильцы полянок?
Невидимая Vita. Вита dolcе..
Растянется бурёнкин колокольчик
В тяжёлые призывные удары,
И Агния Барто мелькнёт с Тамарой,
С крестом и сумкой. Парой. На ненастье
Подымет Дон Кихот свои пожитки,
И Гамлет тот же в маленькой пилотке.
Там в умывальнике на кафельные плитки
Мой друг Серёга клеит переводки,
Там хлорный запах тот знакомый, очень лёгкий
Нырнёт в эмалированные вёдра,
И нянечка Венера из подсобки
С руками целыми возьмёт себя за бёдра
В рабочий миг, сдвигая хлопок платья.
В часы дневные, не способный спать, я
В стекло смотрел, где тусклый луч горит.
Там нет меня. Господь нажал дилит,
И в понедельник больше не болит
Детсадовское горло. Карантины
Среди чумы незримой точно карнавалы,
И мамы в спичечных коробочках рутинных
Сдают неподражаемые калы
Своих незримых чад,
Вкусивших пубертат,
Где позже ад свои разверзнул ниши.
И многие из тех ушли в тот край,
Где принято считать: шоу маст дай,
А говорить там принято чуть тише.

GRAVIDITAS (Сочинение с девятью дисгармоничными рифмами)



1.
Сегодня под утро мне снились ди-джеи одной радиостанции,
Которую я юзаю по утрам. Осязаю мир на дистанции
Ушами. Открыв глаза, я обнаружил, что приёмник включён,
Маленький город уже не спит. Балкон озарён кумачом.
Второй пассажир двуспального ложа не доступен или отключён.
Логично, что в тыще миль отсюда ты такой же отсутствующий пассажир.
Здравствуй, весна! Мы герои Агнии Барто! В наших ртах – рыбий жир.



2.
В полтыще миль отсюда позабытый сперматозоид провезён
Через границу без декларации. Таможенник возбуждён.
В его руках микроскоп. Он просит её автограф. Кричит: «Приток
Kонтрабандных генов»! На УЗИ ищет губами виртуальный сосок
Виртуальный ребёнок. Ты роешь от Чёрного моря отток,
К истокам Днепра. Она рыжеволосая. Творит кораблики из пены,
На ней камбоджийский загар и юбка милитари выше колена.



3.
Есть такая игра в «Задержки». Играет инстинкт против биографии.
Четвёртый год уже бегает та, что мне сочинит эпитафию,
В обмен на таинственный текст раздела «Введение».
Имею навязчивость оплодотворить переписчиков населения.
Но это отдельный проект. На носу: юбилейное выведение
Танков из Страны Восходящего Пива, прыжок через Амударью
(Сивке вцепившись в гриву), любовь друг к другу и фонтанирование в одну струю.



4.
Тихий монах из Брно однажды открыл тайну гороха:
Превращаться в скукоженные метеориты разных цветов. Мне плохо
Думать, что уже нет тебя, и голуби у окна – просто налёт
Переносчиков новой болезни на Город. Направление врёт
Лестничный марш. Крыша хрущёвки
плюс Льюис Кэрролл равно «Полный улёт!» -
Правда из уст подростка, заставляющего вокруг себя
Мастурбировать мир. (Между аверсивным «Бэ!!» и аттрактивным «Бя!!»).



5.
Я тоже стоял по ту сторону плаценты. В прошлой жизни
Я был морской капустой. Позже консервой при социализме.
Ненавидел прямые солнечные лучи и скрежет трала по морскому дну,
Дальневосточное пароходство и брехню о дефиците йода. Любил одну
Красивую коралловую ветвь из Красного Моря.
Щекой прижимался ко дну,
Когда понимал что азм есмь промеж той далёкой любовью и тралом,
Плюс вариант выскочить на Материк, но в качестве антропоморфного кала.



6.
Теперь я тайно пророс, окопавшись близ Бабьего Яра.
Треть души осталась сторожить Москву.
Две трети уговаривает Мёртвая Сара
Не ходить дальше. Не делать тебе больно. Потому что «обоих замочат».
Влюблённые склонны умирать, но не дохнут. Ангелы хохочут,
Покуда их души пылают в чужих телах. Гасить без мазы. Их смочит
Влажной ладонью пожарник. Погладит твоё плодоносное пузо.
Мой друг сообщил мне, что ты почти что жена Робинзона Крузо.



7.
Хватит ли растяжки в паху для того, чтобы стоять на двух державах?
Или разродиться патриотизмом? Придумать шершавый
Бесцветный флаг. Набросить его на твой Peugeot.
Закрыться и не выходить.
Ну, мэйкин лав и всё такое. Дождаться, когда вокруг начнут бродить
Люди с видеокамерами. Потом полиция.
Кто-то крикнет: «Перестаньте выводить Нас из себя»!
«Вы устроили пробку»!
И в этот момент наша кровь не выдержит
И засмеётся на пяти языках.
Струю весёлых эритроцитов в эфир не пустят. Вырежут.



8.
Если и вправду, зеркало это двери, в которые приходит и уходит смерть,
То смерть созерцала нас на протяжении целого часа, стеклянную твердь
Трогая пальцем с той стороны.
Завидовала твоему «третьему соску». Подглядывала,
Притворяясь то Луной, то городом Харьковом.
Размётанные вещи складывала.
Один раз намеренно разрядила мобильник. Снова разглядывала:
Разноцветные майки, шарфы,
Cплетённые будто вьетнамская зима и украинская осень.
Брала твою книгу. И исчезала рукопожатием пустоты
На странице двести двадцать восемь.



9.
Я знаю что мы пробираемся друг к другу сквозь тьму вещей,
Но плывёт по Меконгу Ивасик-Телесик.
В его бульбуляторе плачет Кощей.
И конец этой сказки в пучине околоплодных вод. Снова крутит
Судьба колесо наоборот. Твои губы мне что-то шепчут. Шутят,
Мол, можно быть вечным эмбрионом Отчизны, если скрутят
Менты, как следует.
И впрямь, мы клиенты Калашникова, хотя и не так уж мелки,
Даже если целится Нобелевский Комитет
В глаз ещё неиспорченной белке.

А это стихи дорогуши Владимира Ткаченко.

... и было все так далеко, так близко,
Когда страна носила декольте,
Когда Иуда был простым статистом
В одном ершалаимском варьете.
На диком пляже, в обществе пиитов
Мои когорты выли от бескровья,
И тминный дух в подмышках Афродиты
Командовал парадом и любовью.
Дозорный ветер шастал по нирване
И строил кипарисы на поверку,
Вдоль моря разбредались христиане,
И леший падал носом в табакерку.
Следы дождя зализывала губка,
Во глубине красивых, страшных пагод
Шел некто, и китайская голубка
Всенощно ворковала у оврага.
Я пил мускат. Хранил немало басен
Мой белый мозг, фильтрующий табу.
Я знал всегда - глагол огнеопасен,
Тем более, так было, есть и бу.
Поскольку мы на суше все – кащеи,
Эх, поплескаюсь в море-океане.
Судьба не обернется кривошеей
И не захнычет иволгой в гортани.
Прими меня, даосская тропа, -
Здесь и теперь нимфеточьи ключицы
Кружатся у цветочного шипа,
И я шепчу им: «вени, види, вици».

Дорогая, мне снилось, как будто я вышел
На знакомую улицу. Было не поздно,
Плакал август, кагор задыхался подмышкой
И вороны садились на тёплые звёзды.
Дорогая, мне снилось, что все уже снилось,
Что уже - не сегодня, а жизнь - бесконечна,
И пшеницею тело мое колосилось,
Отпевая свой возраст в объятьях аптечных.
Поелику любовь не взаправду, а только
Карамельный стоп-кадр, оголтелая точка,
Мы сойдемся на том, что права оболочка
Как обычно, но радости в этом нисколько.
Дорогая, мне снилось - в плену кашемира
Я гуляю один, выдыхая двуокись.
Ровен час - нас отыщет зрачок ювелира,
Впереди нас - не горы, и между - не пропасть

Июль (Поп-арт)
Что тебе строчки? Какие-то строчки,
Буковки, фразы, дефисы и точки…
Спелые серьги, кровавые мочки,
Медленно входишь в азарт…
Ямки, ложбинки, леса и пригорки,
Все твое тело от корки до корки,
Вся твоя жизнь от Петрарки до Лорки
Переместилась в поп-арт.
Все твои нити и все твои дуги,
Все твои скерцо, анданте и фуги,
Время аукнулось ревом белуги
И устремилось назад.
Что тебе шепчет июльское лето?
Скрипы уключин и брызг пируэты,
Все тенора, баритоны, фальцеты
Дружно горланят «виват».
Что тебе память? Ни вправо, ни влево -
Только назад, в пубертатное чрево.
Мозг, убаюканный длинным припевом,
Тихо сопит в две ноздри.
Спи, мой малыш, в безымянном кювете.
Пусть же приснится тебе на рассвете
Самый красивый Макдональд-с на свете.
Ты на него посмотри,
Молча войди в приоткрытую дверцу,
Там и анданте и фуги и скерцо,
Новые радости юное сердце
Будят, что твой хлороформ.
Все твои шепоты, все твои крики,
Кожный рисуночек в солнечном блике,
Пьяные клерки, веселые фрики,
Жизнь одноразовых форм.
Мы без шипов культивируем розы,
Мы черно-белые будто березы.
Новые дозы. Здоровые дозы
На хромосомы легли.
Бодро бежим по звонку на уколы,
Катится к горлу слеза кока-колы.
Новая школа. Хорошая школа.
Лучшая школа земли.

Октеты доктора Фауста



Эпиграф

Я встретил Вас. И к Вам меня
Хромое вывело копытце.
Чем ощутимей узы дня,
Тем ночью легче разлучиться.
Ночь. Переулок. Кошкин дом.
Фонарь. Аптека. Расставанье.
Ты загадаешь мне желанье
И я спрошу тебя: «О чём?»

Спиной к солнцу

Здесь олеандры и жасмин,
К последней точке пируэта
Летит бумажная ракета
И, возвращаясь с именин,
Глаголет слово падший ангел
О красоте её. И с ней
В тени акаций и церквей
Танцует медленное танго.

Знак согласия

Язык мой – враг мой – не соврёт,
Тому свидетель Иегова!
Прости, Марго, за целый год
Я не сказал тебе ни слова.
Полным-полна покоя грудь,
Но череп, видимо, неистов.
Гори, звезда моя, Мефисто,
И освети чего-нибудь.

Телескоп

Весна. Достал чернил и слёг.
Я покидаю Тропик Рака.
Прощай! Рисует арабески
Холодный ноготь зодиака.
Свет оборвался, и всю ночь
В остывшем горле скорпиона
Луна на нёбной занавеске
Качалась, будто метроном.

Будни

Мне остаётся то, что прежде
Ты не привыкла оставлять.
Наверно, проще умирать
Последней капле на одежде,
Чем мне, отпетому тобой
Ещё до твоего рожденья.
Остановившего мгновенье
Обходит время стороной.

неБГ написал(а):

я смотрю на свои колени -
они просят, чтобы их целовали.
они синие - наши улицы лакированы льдом.

выходя на крыльцо весеннее,
ловишь ртом свои же сандали,
свистишь в воздухе и ползком возвращаешься в дом.




как можно верить вашим богам?
даже земля бьет меня по ногам. 

и только попробуй сказать что это отсос.

Garazh, не провоцируй ее!
Спиной к солнцу - так миииило.

Кодзин, да, смешные оба они.
Garazh, сенькс

неБГ написал(а):

освящено по понятным причинам Цынкухе, даме моего сердца.

щито?

и да, я польщен, хуле