Serotonin, выложи новость!

Суд признал виновными всех фигурантов по так называемому делу Ульмана. В отсутствие троих из четверых обвиняемых суд приговорил майора Алексея Перелевского к 9 годам лишения свободы, капитана Эдуарда Ульмана – к 14, лейтенанта Александра Калаганского и прапорщика Владимира Воеводина – к 11 и 12 годам лишения свободы соответственно. В отношении троих последних приговор вынесен заочно.

Единственный находящийся на скамье подсудимых майор Перелевский взят под стражу в зале суда. Все они были признаны виновными в убийстве шести мирных граждан в Чечне в декабре 2002 года.

Да я вообще не понимаю всего этого!За что боевых офицеров спецназа,мужиков,вдоволь понюхавших пороху,судят по явно сфабрикованному делу?!Нашли козлов отпущения!Нашли на ком отыграться!Они-боевые офицеры и прапорщики,находились на боевом задании,выполняли задание.Почему судят их,а не начальство?Чем-то не угодили,имхо,кому-то в чем-то,где-то перешли дорогу

Россия..

и кто после этого служить пойдет?? :))

Сергей Аракчеев: «С каждым разом правосудия становится всё меньше и всё больше какого-то жертвоприношения Чечне. "Ты меня уважаешь, тогда отдай мне их. Виновны — не виновны, отдай мне их"... Суд присяжных — это статуя командора для нашей судебной системы».

...Невозможно передать словами, что ты чувствуешь, когда вместо того, чтобы принимать награды, уважение сослуживцев, уезжать в заслуженный отпуск, который ждал больше года, с тебя вдруг сдирают форму, погоны, переодевают в чью-то грязную майку и трико, и бросают за решётку в вонючую душную камеру. Для меня это был шок. Сначала всё происходящее казалось просто бредом, нелепостью, думал — разберутся. Что вот-вот сейчас дверь откроется, зайдут и скажут: это ошибка, извини, всё выяснилось. Ты свободен. Но день проходил за днём, неделя за неделей и постепенно до сознания начал доходить весь ужас происшедшего. Я — обвиняемый и мне «крутят» такие статьи, по которым свобода мне светит разве что в глубокой старости. И что самое ужасное, это ощущение торжества несправедливости...

Конечно, я и устал и разочарован. Но моё разочарование — это не разочарованность обессиленной жертвы, а злость оскорблённого человека. Я бы понял прокурорских, если бы ко мне пришел их генерал и сказал: «Знаешь, лейтенант, нужно посидеть пять лет, чтобы Чечня успокоилась, утихомирилась, а мы твою семью возьмём под опеку. Этого требуют интересы страны». Я бы его понял...

Я много думал о том, почему именно мы попали под этот каток? И понял для себя — мы просто были на тот момент самыми удобными жертвами в той игре, которая тогда была затеяна с чеченской верхушкой. Видимо, произошло громкое убийство. Шансов раскрыть его почти никаких — работающей структуры уголовного розыска тогда не было. ФСБ, и то тогда ещё в основном работало только по данным агентуры. А чеченцы требуют найти и покарать убийц. Вот и схватили тех, кого хоть по формальным признакам можно было «привязать» к делу. Кто в этом районе из «федералов» мог появляться? Сапёры? Вот их и будем «колоть». Наша часть была ближайшей к месту происшествия — всего в тех с половиной километрах. Вот мы и были назначены «крайними»...

Суд присяжных меня полностью оправдал. Я ожидал этот вердикт. Верил, что не может народ осудить человека, который служил честно, не прятался от смерти и ни от кого не бегал.

То, что нам вменялось в вину, никак не соотносилось с тем, чем я занимался, чему служил, во что верил. Что мы, как какие-то бандиты, напившись водки, разъезжали по Грозному на БТРе, нашли какой-то КАМАЗ, расстреляли мирных чеченцев, взорвали их машину и обратно приехали в часть. Причём прокуроры настаивали на том, что мы по национальной ненависти и розни убили этих людей. Это был полный абсурд, который ни на чём не базировался. И мы это доказали. Обвинение рассыпалось как карточный домик.

Свидетели — солдаты, которых прокуратура вывела на процесс, отказались от своих показаний и открыто сказали о том, что были вынуждены их дать под давлением прокуроров и следователей. Что их морально унижали, избивали, не кормили, намекали, что они вообще не уедут из Чечни. Держали в прокуратуре в камере по нескольку суток.

Это все было сказано на суде. Все отказались, кроме двух, которых прокуратура взяла чем-то на такой крючок, с которого, наверное, уже не сорвёшься.

А мы предоставили тридцать свидетелей моего алиби. Доказали свидетелями и документами, что в тот день я просто физически находился в другом месте и не мог участвовать там. Мы предъявили приказы, журнал выхода машин из тылового пункта управления нашей части, где мы располагались.

Дыр в этом деле столько, что оно просто разваливается. Например, в одном из трупов до сих пор находится не извлеченная и неисследованная экспертизой пуля. Это следует из материалов третьей судебно-медицинской экспертизы, которая была проведена по наружному осмотру трупов — обнаружено слепое пулевое ранение. То есть, пуля находится в теле. Вопрос о ней был поставлен ещё на первом процессе. Почему бы ее не изъять? Не провести баллистическую экспертизу? Ведь, казалось бы, вот оно бесспорное доказательство! Но прокуратура упорно уклоняется от этого, ничем не мотивируя. Лично я знаю, что это пуля не из моего автомата. Уверен, знают это и в прокуратуре.

Один из главных свидетелей обвинения показывает, что Худяков положил водителя машины лицом вниз, заставил руки скрестить на затылке и выстрелил ему в затылок из своего автомата. А согласно заключению медэкспертизы, у него входное отверстие в брови, а выходное — в затылке! Да разве это возможно?! Получается полное несоответствие экспертизы и показаний свидетеля. И так со всем, за что мы беремся.

Отдельно по медэкспертизам. Вскрытие трупов просто не проводилось. Любому специалисту ясно, что это означает! Причина уникальная для судебной медицины — это, оказывается, «противоречит мусульманским обычаям»! И все ранения, калибр, огнестрельность ранения, причина смерти, все было определено только по наружному осмотру трупов в могиле через четыре месяца после их смерти. Что там от них в этот момент осталось? Есть правила производства судебно-медицинских экспертиз, которые в таких случаях предписывают обязательное вскрытие и лабораторное исследование. И эти правила были грубо нарушены. Т.е. в деле сейчас вообще нет достоверных данных, позволяющих утверждать, что у потерпевших в принципе есть огнестрельные ранения. А уж калибр оружия может установить только баллистическая экспертиза, но никак не медицинская.

А у нас есть пять баллистических экспертиз, из которых следует, что гильзы и пули, найденные на месте происшествия, выпушены не из автомата Аракчеева, не из автомата Худякова и вообще не из оружия воинской части 3186, представленного на экспертизу. Кроме того, у нас есть журнал выхода машин, в соответствии с которым я был совсем в другом месте, с экипажем занимался разминированием весь почти день.

Еще у нас есть 25 свидетелей, только которых допросили. Есть и еще, которых мы заявили. Но они просто пока не прибыли. Тяжело со всей страны собрать людей. И спасибо тем, кто еже приехал...

Но ситуация совсем иная. Меня, невиновного человека, офицера, который воевал за свою страну, нагло и вероломно хотят сделать образцово-показательным козлом отпущения за все грехи чеченской войны. И с этим я никогда не смирюсь!

Знаете, сегодня мне кажется, что от нас просто не ожидали, что мы будем так бороться за себя, что мы не смиримся с этими чудовищными обвинениями, что дело примет такой широкий общественный резонанс. В двух судах оно не просто рассыпалось, а закончилось полным поражением прокуратуры и вердиктом присяжных о нашей невиновности...

Второй суд прошел так, как должны проходить все по настоящему независимые суды. То есть судья сделал абсолютно все возможное, чтобы суд прошёл максимально объективно, законно и ни одна из сторон не могла обжаловать приговор. Все запросы и ходатайства стороны обвинения были выслушаны и приняты. Были правильно и точно поставлены вопросы присяжным. Суд прошёл так, что у прокуратуры просто не было поводов зацепиться за что-либо, что бы обжаловать приговор. Присяжные нас полностью оправдали. И даже представления прокурора не было. Приговор обжаловали «представители потерпевших».

И только на основании очень странного, невнятного и неоднозначного решения Конституционного суда Верховный суд отменил этот приговор, и началось новое рассмотрение дела в Ростове-на-Дону в Северо-Кавказском окружном военном суде — теперь уже без присяжных, одним профессиональным судьёй.

Суд присяжных — это статуя командора для нашей судебной системы. В суде присяжных заказные и сфабрикованные дела рассыпаются как карточные домики. Поэтому и суды, и прокуратуры так неистово пытаются от них избавиться или сделать их подконтрольными.

Хотя думать, что присяжные всегда готовы оправдать подсудимого — глупость. На моей памяти присяжные не раз выносили обвинительные вердикты. Например, дело военнослужащего Олега Кузьмина, который был осужден. 28 декабря 2003 года присяжные сказали «виновен», и он получил 14 лет...

На процессе нет никаких родственников потерпевших. Никто из них так и не появился. Вместо них на процессе присутствуют представители некого Правозащитного центра Чечни.

Чего они хотят? На мой взгляд, им просто нужны жертвы. Не конкретные виновники и убийцы, а те, кем власть расплатится по принципу «око за око». И здесь ключевой момент в том, что с каждым разом правосудия становится всё меньше и всё больше какого-то жертвоприношения Чечне. «Ты меня уважаешь, тогда отдай мне их. Виновны — не виновны, отдай мне их».

Очень показательно, что после второго оправдательного приговора Рамзан Кадыров сказал, что «присяжные не поняли воли его народа». И эта фраза показывает его правосознание и его отношение к суду. Оказывается правосудие должно понимать чью-то волю. Руководствоваться не законом, а чьей-то волей...

http://ndpr.ru/content/view/609/

знаете, как сложно подбирать слова, когда 2 пердупержения висит?
короче, изучайте историю и вы все поймете про чечню и чечен

Serotonin написал(а):

офицер Гру просто ушел в подполье

Маловероятно, хотя хотелось бы верить

Soldat написал(а):

Serotonin написал(а):

Бго не смешите мои тапочки, офицер Гру просто ушел в подполье..
Его обучают масикровке и умению растворится в толпе, сидит где нибудь глуши и спокойно живет

ГРУ это огромная организация состоящая из многих частей: аналитические центры, резединтура, опеативники, и силовое крыло (спецназ ГРУ)... Ульман и его пропавшие товарищи относятся именно к силовой её части, их учат воевать...
   ГРУ по сути конкурирует с ФСБ, это ведомства разного подченения, а работа у них во многом пересекается.

А чтобы воевать нужно уметь маскироваться, уметь вживаться в среду врага и т.п. Он умеет маскироваться. :)