Смотрел все как каменные блоки эти рабы тягают да еще кого-нибудь из рабов подложат под блок, слабого или немотивированного, чтобы, так сказать, более скользко стало блоку, блок лучше двигался. И смотрел Сулейманыч как блоки по костям, по черепам продвигаются. Жалко ему было, и начал размышлять он, чтобы не рабов, а что-то другое подкладывать для великого сооружения, - преступников или кошек. Священных кошек-то наплодилось, а так применение им, и почетное, в жертву великой стройки. Потом придумал, чтобы деревья класть, но тоже жалко, тоже живые. Потом камни придумал, обнаружил, что круглые лучше. Потом вместе, и деревья, и камни, и кошек. Дырку сделал в камне, засунул туда кошку. Хорошо, но непрактично. Потом дерево. Вроде, тоже...

И пришел Сулейманыч к открытию колеса. Изобрел колесо. Сделал, значит, он четыре колеса, начал блоки катать, норму перевыполнять. Да не один он а и другие рабочие в скором времени наделали колес, присоединились.

Увидел это чудо начальник стройки, ругался сильно, что раньше так не работали, и поднял норму выработки в пять раз и, соответственно, сокращение штата устроил для лишних сотрудников. И уволил Сулейманыча.

Возмутился Сулейманыч, как так, это же я колесо изобрел! Пришел он на стройку, митинговать начал. А рабочие ему говорят:
-Что ты возмущаешься, идея-то простая, видишь, мы сами сколько уже колес сделали.
Сулейманыч говорит:
-Это ведь я изобрел! Никто меня не учил, додумался сам!
И отвечают ему:
- Нас ведь тоже никто не учил, сами додумались.
А сулейманыч возражает:
-А я ведь первым изобрел!
А ему говорят:
-А я двадцать пятым. Ну и чо?
-А я сто двадцать пятым. И чо?
Сулейманыч не унимается:
- Вы не изобрели, вы мою идею украли!
-Как мы украли? Мы такие же честные работяги, как ты, никогда не брали у тебя ничего. Папирус какой-то с чертежом у тебя украли? Или подслушали как ты секретами делишься? Обижаешь ты нас…
И стали к нему приступать. Обидел Сулейманыч народ, обозвал всех ворами. Некоторые усмехаются над ним, а иные и осерчали, кто рукой ткнет, кто ногой а кто и жезлом пытается замахнуться, на земле найденным. И понял Сулейманыч, что обидел он их и что сократили его на работе категорически.

Пошел он с великой стройки и пришел к Властителю патентов. Говорит, запатентовать колесо свое хочу. А ему Властитель патентов отвечает:
-А в чем хитрость твоего изобретения? Что ты такое придумал, чего у других нет?
-Так уже есть, но я первый придумал.
-А если, скажем, ко мне изобретатель штанов придет, или ложки, то что я буду должен сделать, у всех штаны и ложки забрать и изобретателю этому отдать? Так не поймет народ меня, и фараон уволит. Не могу я твое изобретение запатентовать, уж слишком всем оно всем нужное, но ненаучное. Но выдам бумагу тебе почетную, что ты сделал первое колесо, дабы этим ты мог гордиться.

Пошел Сулейманыч в город, то в кабаке ему кто нальет как предъявителю этой бумаги, то на улице кто подаст. То очередную новость услышит, как на великой стройке пирамид рабочие зажигают факел Чхоллима. И решил он к жрецу сходить, узнать, что боги про его судьбу скажут.

Пришел он к умному жрецу. Жрец подробно расспросил, несколько папирусов изрисовали, чтобы разобраться. Нарисовали блок-схему событий, затем жрец развернул свиток с тагертовыми бизнес-моделями и сказал:
-Ночью Вам надо было перевозить блоки, Сулейманыч, чтобы инновацию никто не видел. И прятать ее как свои репродуктивные органы от взглядов посторонних. И было бы на утро как чудо для людей, и Вам почет.

Понял все, согласился, неделю думал, но… не утешился. Потому что в прошлом ничего не изменить. Да и не хорошо как-то таиться, прятать что-то от товарищей. Вроде как всех наебываешь, и за это еще деньги берешь. Как-то не-по египетски…

И решил идти к другому жрецу. У него книг умных поменьше, да и человечней он вроде,  как-то прямей, доходчивей. Второй жрец уложил его на койку, говорит, расскажите мне о своей проблеме. Все рассказал ему. А жрец отвечает:
-Вам радоваться надо, гордиться, двигаете цивилизацию, человечество в светлое будущее. Как говорится, Вы памятник воздвиг себе нерукотворный, к нему не зарастет народная тропа, вознесся он главою непокорной, как египетская сила! Если бы даже никто не увидел, вам надо было отдать это людям, как Прометей передал людям небесный огонь!

Обрадовался Сулейманыч, вышел радостный, довольный. Да только думы нехорошие начали посещать, что, дескать, радуюсь, а жопа голая. И на хлеб надо, и что на хлеб положить надо, а нечего.

И пошел он к третьему жрецу. Денег уже совсем нет, по этой причине к бесплатному, участковому жрецу. Третий жрец не особо его ждал на прием, итак очередь у него сидит. Человек он был с грустными глазами, ни к чему особо не стремится, ни книг умных, ни должностей. Похож чем-то на Сулейманыча. Слушает он Сулейманыча, потом берет грааль свой служебный многоразовый, бутыльки какие-то, что-то кладет, перемешивает и сам: «Вы рассказывайте, рассказывайте…» Потом грааль протягивает: «Выпейте это. Выпили? Хорошо, я вас дальше слушаю…»

Очнулся Сулейманыч в коридоре, техничка пол моет.
-Где я?
- У участкового жреца, где-ж еще.
- А что я тут делаю?
- Ну, милай, что все тут делают, с вопросами обычно сюда приходят, у богов что-то спросить, жизненное, умное. Или что прикидываешься, как будто не знаешь?
- А что я хотел спросить?
-Ну уж не знаю, подумай, вспомни, тебе все в жизни твоей понятно? Ничего не смущает, не тревожит?
-Да вроде все понятно. Жизнь как жизнь, все как обычно. На работу завтра. Ну пойду я, бабуля. Не тяжело тебе с тряпкой нагибаться, может, на твою тряпку палку какую надеть, чтобы не нагибаться?
-Иди, иди милок. Да я справлюсь.