мне хорошо известно, что такое храбрость, а именно: это  такая  добродетель,
которая находится между двумя порочными крайностями, каковы суть трусость  и
безрассудство. Однако ж наименьшим злом будет,  если  храбрец  поднимется  и
досягнет до безрассудства, чем если он унизится и досягнет  до  трусости,  и
насколько легче расточителю стать щедрым, нежели скупцу, настолько же  легче
безрассудному превратиться в истинного храбреца, нежели трусу возвыситься до
истинной храбрости. И вы мне поверьте, сеньор дон Дьего: коли  дело  идет  о
приключениях, то уж тут лучше пересолить, чем недосолить, ибо гораздо  лучше
звучит: "Такой-то  рыцарь  безрассуден  и  дерзновенен",  нежели:  "Такой-то
рыцарь малодушен и труслив".
     - Должен признаться, сеньор Дон Кихот, - заговорил дон Дьего, - что все
слова и поступки вашей милости  взвешены  на  весах  самого  разума,  и  мне
думается, что если бы установления и законы  странствующего  рыцарства  были
утрачены, то их можно было бы  сыскать  в  сердце  вашей  милости,  будто  в
нарочно для этого созданном хранилище и архиве. Ну, а теперь прибавим  шагу,
ведь уж поздно, и поедемте прямо ко мне в имение, и в  моем  доме  вы,  ваша
милость, отдохнете после затраты если не телесных, то душевых  сил,  затрата
же таковых сил подчас влечет за собою усталость телесную.