- А правда такова: событием,
                                                              которое дало всему начало
                                                              и которому я обязан первой
                                                              записью <...> было то,
                                                              что я совершенно случайно
                                                              нашел клочок бумаги и обломок
                                                              свинцового карандаша
                                                              среди вещей <...> ...
                                                                   Лютик. "Полвека поэзии"


"- Из сих записок, - Лютик продемонстрировал набитую бумагой тубу, - возникнет труд моей жизни. Мемуары, называемые "Пятьдесят лет поэзии".
- Вздорный и нелепый труд, - сухо заметил Кагыр. - У поэзии нет возраста.
- Если все же принять, что есть, - добавил вампир, - то она много древнее.
- Вы не поняли. Название означает, что автор произведения отдал пятьдесят лет, не больше и не меньше, служению Госпоже Поэзии.
- В таком случае это еще больший вздор, - возразил ведьмак.- Ведь тебе, Лютик, нет и сорока. Искусство писать тебе вбили розгами в храмовой инфиме в восьмилетнем возрасте. Даже если ты писал стихи уже там, то ты служишь своей Госпоже Поэзии не больше тридцати лет. Но я-то прекрасно знаю, ибо ты сам не раз об этом говорил, что всерьез рифмовать и придумывать мелодии начал в девятнадцать лет, вдохновленный любовью к графине де Стэль. И значит, стаж твоего служения упомянутой Госпоже, друг мой Лютик, не дотягивает даже до двадцати лет. Тогда откуда же набралось пятдесят в названии труда? Может быть, служение графине засчитывается как год за два? Или это метафора?
- Я, - надулся поэт, - охватываю мыслью широкие горизонты. Описываю современность, но заглядываю и в будущее. Произведение, которое я начинаю создавать, я намерен издать лет через двадцать - тридцать, а тогда никто не усомнится в правильности данного мемуарам заглавия.
- Ага, теперь понимаю. Если меня что-то удивляет, так это твоя предусмотрительность. Обычно завтрашний день тебя интересует мало.
- Завтрашний день меня по-прежнему мало интересует, - высокомерно возвестил поэт. - Я мыслю о потомках. О вечности!
- С точки зрения потомков, - заметил Регис, - не очень-то этично начинать писать уже сейчас, так сказать, "на вырост". Потомки имеют право, увидев такое название, ожидать произведения, написанного с реальной полувековой перспективы личностью, обладающей реальным полувековым объемом знаний и экспериенции.
- Человек, экспериенция коего насчитывает полвека, - резко прервал Лютик, - должен самой природе вещей быть семидесятилетним дряхлым дедом, с мозгом, разжиженным склерозом. Такому следует посиживать на веранде в валенках, а не мемуары писать, потому как люди смеяться будут. Я такой ошибки не совершу, напишу свои воспоминания раньше, пребывая в расцвете творческих сил. Позже, перед тем как издать труд, я лишь введу небольшие косметические поправки.
- В этом есть свои достоинства. - Геральт помассировал и осторожно согнул больное колено. - Особенно для нас. Потому как хоть мы, несомненно, фигурируем в его произведениях и хоть он, несомненно же, не оставил на нас сухой нитки, через полвека это уже не будет иметь для нас большого значения.
- Что есть полвека? - усмехнулся вампир. - Мгновение, момент... Да, Лютик, небольшое замечание: "Полвека поэзии" звучит, на мой взгляд, лучше, чем "Пятьдесят лет"".

                                                                   А. Сапковский. Башня Ласточки.

просто трогает за душу